Рурский кризис кратко. Рурский кризис

Экономическое положение Германии в 1922 г. продолжало оставаться крайне тяжелым. Промышленное производство равнялось лишь двум третям довоенного. Усилилась инфляция. В апреле 1922 г. золотая марка стоила около полутора тысяч, а в январе 1923 г.- более 11 тыс. бумажных марок. Жизненный уровень трудящихся упал в 4-5 раз ниже довоенного. Катастрофически сокращались доходы средних слоев, их накопления в банках превратились в ничего не стоящие бумажки.

Спекулянты оплачивали товары внутри страны обесцененными деньгами, а за границей получали за них твердую иностранную валюту. Магнаты тяжелой индустрии - Стиннес, Крупп, Феглер, Вольф и др.- приумножили свои капиталы. С 1919 по 1923 г. крупные капиталисты вывезли за границу 12 млрд. золотых марок.

"Дети Германии голодают!" Литография К. Кольвиц. 1924 г.

Усилилась концентрация производства и капитала. Созданный Стиннесом осенью 1921 г. грандиозный трест «Сименс-Рейн-Эльбе-Шуккерт-Унион» имел в 1923 г. 1220 промышленных, банковских и торговых предприятий, владел лесами и лесопильными заводами, пароходствами и верфями, гостиницами, ресторанами, газетами. Экономические интересы Стиннеса распространялись на Австрию, Швецию, Данию, Италию, Испанию, Бразилию, Индонезию. Состояние его оценивалось в 8-10 млрд. золотых марок. В его «империи» работало 600 тыс. человек.

Сельское хозяйство страны продолжало деградировать. Из года в год падала урожайность, сокращался сбор зерновых, картофеля, уменьшалось поголовье скота. Особенно пострадало беднейшее крестьянство; не имея возможности покупать удобрения и корм для скота, оно терпело большие лишения, разорялось.

С мая 1921 г. пост канцлера Германии занимал один из лидеров католической партии Центра, И. Вирт. Видным членом его кабинета (министром восстановления, а затем министром иностранных дел) был В. Ратенау. Вирт и Ратенау считали, что Германия должна лояльно выполнять репарационные обязательства. Вместе с тем, отражая заинтересованность определенной части промышленной буржуазии в ослаблении зависимости Германии от стран-победительниц, они стояли за установление тесных экономических связей и нормальных политических отношений с Советской Россией. Поэтому германское правительство и пошло в 1922 г. на подписание Рапалльского договора, который укреплял международное положение Германии и создавал широкие возможности для германо-советского экономического сотрудничества. Однако такая внешнеполитическая линия встречала противодействие со стороны магнатов тяжелой индустрии и аграриев.

На средства монополистов и юнкеров насаждались реакционные и фашистские организации, в состав которых входили бывшие офицеры и унтер-офицеры, буржуазная молодежь, часть чиновничества и мелкой буржуазии, деклассированные элементы. Они добивались ликвидации Веймарской республики, разгрома Коммунистической партии и других прогрессивных сил, установления открытой диктатуры монополистического капитала и перехода к агрессивной внешней политике. Шовинистические демонстрации, запугивания и убийства стали главными средствами в достижении этих целей. Мюнхен был центром возникшей в 1919 г. фашистской партии. Для обмана рабочих она назвала себя Национал-социалистской германской рабочей партией; с 1921 г. ее возглавлял Гитлер.

В Хемнице фашисты устроили демонстрацию под лозунгом «За бога, кайзера и империю», закончившуюся кровавым столкновением с рабочими. В Мюнхене фашисты публично сожгли знамя республики. В Гамбурге было совершено покушение на Э. Тельмана. Фашистские шайки нападали и на некоторых представителей буржуазии - сторонников буржуазной демократии и умеренной внешней политики. В августе 1921 г. был убит Эрцбергер, подписавший от имени Германии Компьень-ское перемирие, а в июне 1922 г. - Ратенау, подписавший Рапалльский договор.

Рабочий класс требовал положить конец террористической деятельности и провокациям реакции. Летом 1922 г. с требованиями роспуска фашистских организаций выступили в Кёльне 150 тыс. рабочих, в Киле - 80 тыс., в Дюссельдорфе - 150 тыс., в Лейпциге - 200 тыс. и в Гамбурге - 300 тыс. В Берлине состоялась мощная демонстрация, в которой участвовали 750 тыс. человек. Но протесты оставались без последствий. Правительство не принимало мер против фашистов.

В борьбе против фашизма активизировалась деятельность профсоюзов, росло влияние коммунистов. Особенно сильным оно было в фабрично-заводских комитетах металлистов, строителей, деревообделочников. Руководство Социал-демократической партии и профсоюзов стало добиваться исключения революционных рабочих из фабрично-заводских комитетов, чтобы удержать эти организации на позициях сотрудничества с буржуазией. Но тогда стали возникать новые, революционные фабзавкомы. Состоявшийся в ноябре 1922 г. I Всегерманский съезд революционных фабзавкомов заявил о необходимости образования рабочего правительства и вооружения рабочего класса.

В результате обострения внутриполитического положения и давления крайне реакционных групп кабинет Вирта пал, и в ноябре 1922 г. Куно - ставленник группы Стиннеса - сформировал правительство из представителей Народной партии, Демократической партии и католической партии Центра. Куно был тесно связан с американским капиталом как генеральный директор судоходной компании «Гапаг», имевшей договор с американским концерном Гарримана, и как член наблюдательного совета немецко-американского нефтяного общества, входившего в трест Рокфеллера.

Оккупация Рура

На Лондонской конференции 1921 г. державы-победительницы установили сумму германских репарации в 132 млрд. золотых марок. Царившая в Германии финансовая разруха все более затрудняла их выплату. Но французское правительство настаивало на полном и точном внесении репарационных платежей, невзирая на тяжелое положение германской экономики и финансов. Франция рассматривала ослабление Германии как залог своей безопасности и обеспечения своей гегемонии в Европе. Поэтому, когда Англия на созванной в начале 1923 г. Парижской репарационной конференции предложила уменьшить размер репараций до 50 млрд. марок и предоставить Германии мораторий (отсрочку платежей) на четыре года, Франция выступила с решительными возражениями, и конференция была сорвана.

Вслед за тем Франция, договорившись с Бельгией, решила оккупировать Рур. Поводом для этого послужило нарушение Германией срока поставок угля и леса. Оккупация Рура по замыслам французских правящих кругов должна была привести к полному взысканию репараций, а в конечном счете к отторжению от Германии некоторых территорий. Таким путем Франция рассчитывала добиться того, чего ей не удалось получить в 1919 г. на Парижской мирной конференции.

11 января 1923 г. стотысячная франко-бельгийская армия вступила в Рур и оккупировала его. На оккупированной территории проживало 10% населения Германии, добывалось 88% угля и производилось значительное количество чугуна и стали.

Правительство Куно провозгласило политику «пассивного сопротивления». Предприятия, захваченные оккупантами, равно как и все другие, которые могли принести пользу оккупантам, должны были прекратить работу. Жителям Рура было запрещено платить налоги и выполнять распоряжения оккупационных властей, перевозить их грузы и пересылать корреспонденцию. Посредством «пассивного сопротивления» правящие круги Германии рассчитывали нанести ущерб оккупантам и вместе с тем показать германскому народу, что правительство ведет борьбу за его интересы. На деле оккупация и вызванные ею бедствия превратились для монополистов в источник наживы.

Промышленники Рура пользовались значительными субсидиями от государства в виде компенсации за проведение «пассивного сопротивления». Стиннес, Кирдорф, Тиссен и Крупп получили 360 млн. золотых марок на заработную плату горнорабочим, 250 млн.- в возмещение за материальные затраты и 700 млн. - за «недополученную прибыль». Но рабочим хозяева платили обесцененными бумажными деньгами. В июле 1923 г. золотая марка стоила 262 тыс. бумажных марок, а 5 ноября - 100 млрд. бумажных марок. В конце года в обращении находилось 93 триллиона бумажных марок.

Германская буржуазия в связи с оккупацией Рура выдвинула лозунг «отечество в опасности». Говоря позднее об этом «патриотизме» германских капиталистов, Э. Тельман отмечал, что для них речь шла не об интересах нации, не о судьбе отечества, а о прибылях в звонкой монете, о наибольшей доле участия в эксплуатации рейнского и рурского пролетариата.

Англия и Соединенные Штаты поддерживали политику «пассивного сопротивления», надеясь, что она приведет к ослаблению как Франции, так и Германии. Англия была особенно заинтересована в подрыве французских позиций на европейском континенте, а американские капиталисты ожидали, что Германия обратится к ним за помощью и они получат возможность не только прибрать к рукам германскую экономику и финансы, но и добиться господствующего влияния в Европе.

Советское правительство выступило с протестом против оккупации Рура. 13 января 1923 г. Всероссийский Центральный Исполнительный Комитет принял обращение «К народам всего мира в связи с оккупацией Францией Рурской области», в котором заявлялось: «В эти решающие дни рабоче-крестьянская Россия снова подымает свой голос протеста против безумной политики империалистической Франции и ее союзниц. Снова и с особой энергией она протестует против подавления права германского народа на самоопределение» .

29 января Президиум Всероссийского Центрального Совета Профессиональных Союзов постановил оказать материальную поддержку рурским рабочим в размере 100 тыс. руб. золотом. Всероссийский союз горняков послал 10 тыс. руб. золотом и 160 вагонов зерна. Горняки Урала вышли

в воскресенье на работу и отдали весь заработок в пользу рурских рабочих. Рабочие автомобильного и паровозостроительного заводов Харькова отчислили 2% месячного заработка. Крестьяне Вятской губернии внесли в фонд помощи немецким рабочим 3 тыс. пудов хлеба. Из других губерний и областей было отправлено 1400 т ржи и два парохода с продовольствием.

В марте 1923 г. конгресс фабрично-заводских рабочих Рейнско-Рурской промышленной области от имени 5 млн. рабочих принял послание к трудящимся Советской страны с горячей благодарностью за выраженную ими братскую солидарность. «Присланные вами деньги и хлеб будут нашим оружием в тяжелой борьбе на два фронта - против наглого французского империализма и против немецкой буржуазии». В послании говорилось, что борьба советских трудящихся «является для нас светящимся маяком в нашей тяжелой повседневной борьбе».

Помощь шла также от рабочих Лондона, Амстердама, Праги, Рима, Варшавы, Парижа. Против оккупации Рура выступили коммунисты многих стран. Еще 6 - 7 января 1923 г. представители коммунистических партий Франции, Англии, Италии, Бельгии, Голландии, Чехословакии и Германии провели в Эссене конференцию, на которой выразили протест против угрозы оккупации Рура. В принятом конференцией манифесте говорилось: «Рабочие Европы! Коммунистические партии и профессиональные союзы, входящие в Красный Интернационал Профсоюзов, открыто и ясно заявляют то, что заявляли не раз: они готовы вместе со всеми рабочими организациями бороться за совместный отпор угрозам и опасности капиталистического наступления и новой мировой войны».

Рабочие всей Германии вносили 10% своей заработной платы в «фонд рурской помощи».

Нарастание революционного кризиса в Германии

В первый же день вступления франко-бельгийских войск в Рур немецкие коммунисты начали борьбу против оккупантов. 11 января 1923 г. Центральный Комитет Коммунистической партии Германии обратился с воззванием к немецкому народу и к руководству Социал-демократической партии и профессиональных союзов. В воззвании указывалось, что вину за бедствия рабочего класса и сложившуюся обстановку несет правительство Куно, и предлагалось организовать единый фронт для борьбы против оккупации и за свержение правительства Куно. Руководители Социал-демократической партии и профсоюзов отвергли это предложение. Они призывали к «патриотическому единению», заключению «гражданского мира» с буржуазией. Тем самым делу борьбы германского народа против оккупации наносился огромный вред, который усугублялся тем, что Социал-демократическая партия еще имела большое влияние на рабочих и использовала его против интересов рабочего класса.

Силы революции ослабляло и то, что возглавлявшие Центральный Комитет Коммунистической партии оппортунисты Брандлер и Тальгеймер рассматривали единый фронт рабочего класса как блок КПГ с верхушкой социал-демократии, а создание рабочего правительства считали возможным только при помощи соглашения с этой верхушкой, хотя бы и на условиях отказа от важнейших принципов классовой борьбы.

Свою оппортунистическую линию Брандлер и Тальгеймер проводили и на VIII съезде Коммунистической партии, состоявшемся в Лейпциге 28 января - 1 февраля 1923 г. Против этой линии выступали Э. Тельман, В. Пик, К. Цеткин и другие. Тельман заявил, что вхождение коммунистов в рабочее правительство должно быть средством для подготовки разгрома буржуазии, а рабочее правительство должно стать зародышем диктатуры пролетариата. Все же Брандлеру и его единомышленникам удалось включить в резолюцию съезда формулировку о том, что рабочее правительство является попыткой рабочего класса в рамках буржуазной демократии вести рабочую политику. Такая установка дезориентировала германский пролетариат.

В своем обращении к международному пролетариату и рабочим Германии VIII съезд Коммунистической партии разъяснил, что оккупация Рура инспирирована германскими и французскими монополиями, низводящими Германию до положения колонии Антанты. Партия призвала немецкий и французский пролетариат к совместной борьбе за освобождение рабочего класса.

По всей Германии происходили массовые демонстрации и стачки с требованиями изгнания оккупантов, отставки правительства Куно, как правительства «национального предательства», повышения жизненного уровня трудящихся. В борьбу втягивались все новые слои рабочего класса. 9 марта забастовали шахтеры Дортмунда. В конце апреля и в первомайские дни сотни тысяч демонстрантов в Берлине выступали под лозунгами: «Долой фашизм!», «Союз с Советской Россией!»

Правительство Куно, поддержанное всеми буржуазными партиями и правлением Социал-демократической партии, усилило наступление на рабочих. 18 апреля в Мюльгейме была обстреляна демонстрация безработных и убиты восемь человек. Одновременно усилились репрессии против руководителей Коммунистической партии. Комиссия прусского ландтага постановила лишить В. Пика депутатской неприкосновенности за участие в распространении прокламаций среди солдат. 5 мая 17 коммунистов - депутатов прусского ландтага были удалены из здания ландтага с помощью полиции. По призыву Центрального Комитета Коммунистической партии 100 тыс. рабочих Берлина участвовали в демонстрации протеста.

Народное движение нарастало. В мае вспыхнула забастовка в горной и металлургической промышленности Рура, охватившая 400 тыс. человек. В Гель-зенкирхене произошли вооруженные бои, и рабочие завладели ратушей. В июне бастовали 100 тыс. рабочих Силезии. 29 июля в Германии по инициативе Коммунистической партии был проведен антифашистский день. На демонстрацию вышли миллионы людей.

В революционной борьбе участвовали и сельскохозяйственные рабочие. В Шлезвиг-Гольштейне прекратили работу батраки 60 поместий. Четыре недели боролись за свои права 120 тыс. сельскохозяйственных рабочих Силезии.

Попытки фашистов и реакционных элементов устраивать провокации и облавы на коммунистов получали отпор от пролетарских боевых дружин - «пролетарских сотен». Они были созданы еще в начале 1923 г. по инициативе революционных фабзавкомов Берлина. К маю 1923 г. в стране насчитывалось около 300 таких дружин. На первомайскую демонстрацию в Берлине вышло 25 тыс. вооруженных дружинников. Министр внутренних дел Пруссии социал-демократ Зеверинг запретил революционные фабзавкомы и боевые дружины, но запрет этот остался на бумаге.

11 августа открылась Берлинская конференция фабзавкомов. На ней присутствовало 2 тыс. делегатов. Конференция решила провести трехдневную всеобщую забастовку со следующими требованиями: немедленный уход в отставку правительства Куно, конфискация всех продовольственных запасов, отмена запрещения пролетарских дружин, установление минимальной почасовой оплаты в размере 60 пфеннигов в золотом исчислении, отмена чрезвычайного положения, немедленное освобождение политических заключенных. На следующий день, 12 августа, началась всеобщая забастовка. Число забастовщиков достигло 3 млн. человек. Единый рабочий фронт был установлен на практике.

В первый же день забастовки правительство Куно пало. На смену ему пришло коалиционное правительство Штреземана, лидера Народной партии, в которое вошли четыре социал-демократа. Характеризуя создавшееся положение, Штреземан заявил, что «правительство сидит на вулкане». Однако Коммунистическая партия Германии не сумела использовать благоприятную для борьбы обстановку. Брандлер и Таль-геймер не выдвинули ясной политической цели забастовки, не сделали ничего, чтобы заставить социал-демократов пойти на образование рабочего правительства. 14 августа всеобщая забастовка прекратилась.

Тем временем голод и нищета, царившие в стране, усиливались. Свыше 60% рабочих были частично или полностью безработными, недельной заработной платы хватало не более чем на два дня. Тысячи голодных людей бродили по полям в поисках зерна и картофеля.

В Рейнской области и в Руре активизировались сепаратисты во главе с банкиром Хагеном и бургомистром Кёльна Конрадом Аденауэром. Они пытались теперь сделать то, чего не сумели добиться в 1919 г.- отколоть от Германии Рейнскую область и Рур. Аденауэр, многократно заявлявший, будто он стоит на позициях защиты национальных интересов, на деле возглавлял группу германской буржуазии, готовую пойти на раскол Германии. Сепаратисты намечали на сентябрь 1923 г. провозглашение «Рейнской республики». Подняли голову и баварские сепаратисты; они опирались на монархистски настроенную военщину и фашистские организации, угрожавшие походом на Берлин, Рур, Саксонию, Тюрингию и другие центры революционного движения. Планы сепаратистов были сорваны рабочим классом, который организовал мощные демонстрации и выступления боевых дружин в защиту единства Германии.

В условиях революционного кризиса падало влияние Социал-демократической партии. В конце 1922 г. в ней было 1,5 млн. членов, а к концу 1923 г. осталось не более половины этого числа; на многих собраниях выносились резолюции недоверия руководству партии. Между тем влияние Коммунистической партии росло. Ее численность увеличилась с 225 тыс. членов в январе 1923 г. до 400 тыс. осенью того же года. Партия издавала 42 ежедневные газеты и ряд журналов, имела 20 типографий и свои книжные магазины.

Но возглавлявшие руководство Коммунистической партии оппортунисты не готовили рабочий класс к решающим боям с буржуазией. Не было сделано даже попытки опереться на революционные силы деревни. В конце августа окружная партийная конференция Приморского округа, руководимая Э. Тельманом, обратилась к Центральному Комитету с предложением дать указание о немедленной подготовке к вооруженной борьбе за завоевание политической власти. Брандлер отверг это требование, пригрозив Тельману исключением из партии. Брандлеровцы не имели большинства в Центральном Комитете, но умело использовали примиренческую позицию одних его членов и неопытность других.

В сентябре 1923 г. Центральным Комитетом все же был образован постоянный Военный совет. Он занялся вооружением пролетарских боевых дружин и разработал план борьбы, который, однако, предусматривал восстание только в Средней Германии и в Гамбурге; значение таких рабочих центров, как Рур и Берлин, недооценивалось.

Испуганная ростом революционных сил, буржуазия начала готовиться к открытому выступлению против рабочего класса. 12 сентября на заседании парламентской фракции Народной партии Стин-нес заявил: «Через две недели у нас будет гражданская война... нужно произвести экзекуцию в Саксонии, Тюрингии. Не упускать ни одного дня, иначе улица свергнет кабинет Штреземана». Правительство стало искать путей к сговору с французскими империалистами. 27 сентября оно отказалось от дальнейшего проведения «пассивного сопротивления», не предъявив при этом никаких условий оккупантам. «Мы прекратили пассивное сопротивление,- писал позднее Штреземан,- потому что оно само по себе полностью взорвалось, и если бы мы продолжали его финансировать, это только ввергло бы нас в большевизм».

Правительство Штреземана получило от рейхстага чрезвычайные полномочия и воспользовалось ими для того, чтобы ввести осадное положение, запретить забастовки и отменить 8-часовой рабочий день. Силы рейхсвера и фашистские организации были приведены в боевую готовность.

Рабочие правительства в Саксонии и Тюрингии

Наступление реакции особенно обострило политическую обстановку в Саксонии и Тюрингии - высокоразвитых промышленных районах. В Саксонии отношение числа индустриальных рабочих к общему числу самодеятельного населения было самым высоким для всей страны. Там же была сосредоточена третья часть боевых дружин (к этому времени в Германии насчитывалось уже около 800 «пролетарских сотен», в которых состояло до 100 тыс. человек).

Находившиеся у власти в этих землях социал-демократы были вынуждены пойти на соглашение с коммунистами. 10 октября 1923 г. в Саксонии сформировалось рабочее правительство в составе пяти левых социал-демократов и двух коммунистов. 16 октября рабочее правительство с участием коммунистов образовалось также в Тюрингии.

Ситуация полностью оправдывала вступление коммунистов в правительство вместе с левыми социал-демократами. Идея рабочего или рабоче-крестьянского правительства охватывала массы. Движение за создание такого правительства приобрело серьезный размах и в сельских местностях. Конференция союза мелких арендаторов в Галле приняла резолюцию с требованием создания рабоче-крестьянского правительства. На конференции представителей союзов крестьян и мелких арендаторов в Веймаре возникла объединенная организация, насчитывавшая до 1 млн. человек и ставившая своей задачей совместную с рабочим классом борьбу за образование рабоче-крестьянского правительства. Однако, участвуя в правительствах Саксонии и Тюрингии, коммунисты не проявили революционной самостоятельности. Они могли бы использовать свои прзиции для того, чтобы вооружить пролетариат, установить контроль над банками и производством, распустить полицию, заменив ее вооруженной рабочей милицией, улучшить материальное положение трудящихся, поощрять революционную активность рабочего класса и крестьянства. Вместо этого коммунисты - члены саксонского и тюрингского правительств - «вели себя,- говорил впоследствии Г. Димитров,-как заурядные парламентские министры в рамках буржуазной демократию).

В то же время брандлеровцы не проводили необходимых мер для организации масс на борьбу в масштабе всей страны. Силы рабочих оказались разрозненными, забастовки проходили без взаимной связи. Все это помогло правящим кругам Германии подготовить разгром саксонского и тюрингского правительств.

13 октября 1923 г. командование рейхсвера в Саксонии объявило «пролетарские сотни» распущенными. К границам Саксонии в течение двух дней была переброшена по распоряжению Эберта шестидесятитысячная армия. 21 октября войска рейхсвера вступили в Лейпциг, Дрезден и другие центры Саксонии.

В эти критические дни Центральный Комитет Коммунистической партии Германии решил призвать пролетариат к всеобщей забастовке, которая должна была затем перерасти в вооруженное восстание. Намечалось, что первыми выступят 23 октября рабочие Гамбурга. 20 октября в Хемнице собралась для объявления забастовки конференция фабрично-заводских комитетов Саксонии. Накануне ее открытия руководство Коммунистической партии сообщило прибывшим в Хемниц секретарям окружных партийных комитетов о своем решении. Однако на конференции вопрос о всеобщей стачке был по настоянию социал-демократов и брандлеров-цев «передан в комиссию» и, таким образом, похоронен, а после закрытия конференции Брандлер уведомил все окружные партийные организации, что вооруженное восстание отменяется. Этим предательским актом брандлеровцы сорвали помощь гамбургскому пролетариату, который к моменту отмены решения о вооруженном восстании уже начал борьбу.

Гамбургское восстание

21 октября рабочие гамбургских верфей на своей конференции вынесли постановление призвать к всеобщей забастовке, если рейхсвер откроет военные действия против рабочего правительства Саксонии. На следующий день, когда стало известно о вступлении войск рейхсвера в Саксонию, в Гамбурге началась всеобщая забастовка. Одновременно гамбургская организация Коммунистической партии получила указание от Центрального Комитета начать 23 октября вооруженное восстание.

Выполняя это решение, Окружной партийный комитет назначил восстание на 5 часов утра 23 октября. В ночь на 23 октября в Гамбурге было распространено обращение Всегерманского комитета фабзавкомов, призывавшее рабочий класс страны к всеобщей забастовке в связи с расправой правительственных войск над рабочими Саксонии и Тюрингии.

В воззвании говорилось: «Решающий час настал. Одно из двух: либо трудящийся народ спасет Среднюю Германию, превратит Германию в рабоче-крестьянскую республику, которая заключит союз с Советским Союзом, либо наступит страшное бедствие».

На рассвете 23 октября рабочие заняли 17 полицейских участков, вооружились и начали строить баррикады. Тысячи трудящихся вливались в борьбу. Во главе революционных сил стояла руководимая Тельманом гамбургская организация Коммунистической партии, насчитывавшая 18 тыс. человек. Плечом к плечу сражались коммунисты, многие рядовые социал-демократы и беспартийные. Под руководством Вилли Бределя оказывали самоотверженную помощь восставшим члены Коммунистического союза молодежи.

Буржуазия в панике бежала из города. Сенат, большинство в котором принадлежало социал-демократам, а также руководители реформистских профсоюзов выступили против восстания. На повстанцев обрушились большие силы армии, полиции, вооруженные отряды буржуазии. Правительство приказало частям рейхсвера, стоящим в Шверине, вступить в Гамбург.

24 октября, после двухдневных сражений, силы восставших стали ослабевать. Помощь из других мест не пришла, так как к этому времени стало известно, что брандлеровцы отменили решение о всегерманском восстании. Узнав об этом, Тельман отдал приказ прекратить сражение. 25 октября, соблюдая строгую дисциплину, восставшие вышли из боя. В Гамбурге начался белый террор. На улицах хватали людей и убивали без суда. Коммунистическая организация была запрещена, ее имущество конфисковано.

Поражение гамбургского пролетариата явилось сигналом к наступлению реакции во всей стране. По распоряжению Штреземана войска рейхсвера заняли правительственные здания в Дрездене, и 30 октября рабочее правительство в Саксонии перестало существовать; 12 ноября было разогнано рабочее правительство Тюрингии. Генерал Сект, получив от правительства чрезвычайные полномочия, организовал преследование коммунистов. 23 ноября 1923 г. Коммунистическая партия Германии была запрещена.

Так завершился политический кризис 1923 г. в Германии. Создав непосредственно революционную ситуацию, он не привел, однако, к пролетарской революции. Главной причиной этого было отсутствие единства в рабочем классе Германии. Руководители Социал-демократической партии и профсоюзов предали интересы трудящихся масс и способствовали укреплению позиций империалистической буржуазии. В Центральном Комитете Коммунистической партии действовали оппортунисты. Лишенный подлинного боевого руководства, немецкий пролетариат не смог устоять перед мощным натиском буржуазного государства и сил реакции.

Период революционного подъема закончился. Буржуазия торжествовала победу. Однако это не сломило воли рабочего класса Германии к дальнейшей борьбе. Поражение в Гамбурге было, как писал Тельман, «в тысячу раз более плодотворно и ценно для будущих классовых боев, нежели отступление без единого удара меча».

Сентябрьское народное восстание в Болгарии

Приход к власти в июне 1923 г. правительства А. Цанкова означал установление в Болгарии фашистского режима и начало гражданской воины. Во многих районах вспыхнули стихийные массовые восстания против военно-террористической диктатуры Цанкова. В Плевенском и Шуменском округах в них участвовало около 100 тыс. крестьян и рабочих. Восстаниями были также охвачены Пловдивский, Врачанский, Тырновский и другие округа.

Болгарская коммунистическая партия заняла в начавшейся гражданской войне позицию нейтралитета, считая, что происходит борьба между двумя группами буржуазии. Это привело к тому, что партия пропустила, как говорил впоследствии Г. Димитров, чрезвычайно благоприятную ситуацию для полного разгрома монархо-фашистских сил в самом начале их наступления.

Фашисты произвели массовые аресты. 14 июня они захватили и убили Александра Стамболийского, главу свергнутого ими демократического правительства, руководителя Земледельческого союза. В Плевене были преданы суду 95 коммунистов - участников июньского восстания. Один из них, А. Халагев, был убит еще до суда, что не помешало фашистам приговорить его к смертной казни через повешение. Такой же приговор фашистский суд вынес Атанасу Кацамунскому и Николе Гергалову, а остальных обвиняемых приговорил к различным срокам тюремного заключения. Многочисленные аресты были произведены среди профсоюзных активистов и среди крестьян. Арестованные подвергались жестоким истязаниям.

Под влиянием усилившегося революционного крыла во главе с Г. Димитровым и В. Коларовым Болгарская коммунистическая партия приступила к выработке новой политической линии. Исполком Коминтерна помог болгарским коммунистам отказаться от ошибочной оценки фашистского переворота. В телеграмме Центральному Комитету Болгарской коммунистической партии он осудил позицию, занятую партией в период июньских событий, и указал, что в создавшихся условиях нужно развернуть борьбу против правительства Цанкова и вести ее вместе с Земледельческим союзом. «В противном случае правительство, укрепившись, разгромит Коммунистическую партию. Серьезно обсудите создавшееся положение, вспомните тактику большевиков в момент корниловского мятежа и действуйте без колебаний»,- говорилось в телеграмме.

5-7 августа 1923 г. Центральный Комитет Болгарской коммунистической партии принял решение о подготовке вооруженного восстания с целью свержения фашистского режима. При этом, однако, была допущена серьезная ошибка: несмотря на то что организационный секретарь Центрального Комитета Тодор Луканов возражал против восстания, он не был снят с руководящего поста.

Партия развернула подготовку к восстанию. Главное внимание уделялось накоплению оружия, созданию военно-революционных комитетов, пропаганде в армии и среди крестьянства. В короткий срок было приобретено тридцать пулеметов и несколько тысяч винтовок.

Добиваясь единства антифашистских сил, Коммунистическая партия обратилась к Земледельческому союзу, Социал-демократической и Радикальной партиям с предложением образовать единый фронт против фашизма. В письме, направленном Социал-демократической партии, Центральный Комитет коммунистической партии писал: «Мы вас спрашиваем - согласны ли вы отказаться от коалиции с буржуазными партиями и капиталистами и начать дружную борьбу единым трудовым фронтом, совместно с Коммунистической партией, с рабочими и крестьянами, борющимися под ее знаменами?» Рядовые социал-демократы поддержали предложение коммунистов, но руководство Социал-демократической партии под всякими предлогами уклонялось от образования антифашистского фронта.

Коммунистам удалось установить единство действий только с организациями Земледельческого союза. Программа единого фронта, сформулированная Коммунистической партией, предусматривала создание рабоче-крестьянского правительства, передачу земли трудящимся крестьянам, защиту интересов пролетариата, роспуск всех фашистских организаций, восстановление демократических свобод, борьбу с дороговизной и спекуляцией, переложение тяжести военных репараций на капиталистов, сохранение мира со всеми народами и установление дружественных отношений с Советской Россией. Реакционеры в свою очередь готовились к борьбе. С целью консолидации реакционных сил фашистская организация «Народный сговор» присоединила к себе ряд буржуазных партий, после чего образовалась одна правящая фашистская партия «Демократический сговор». Правительство вступило на путь открытого террора против коммунистов. 12 сентября по всей Болгарии были проведены налеты на помещения Коммунистической партии и квартиры коммунистов. Было арестовано около двух с половиной тысяч наиболее активных работников партии, разгромлены клубы, запрещены коммунистические газеты, объявлены вне закона профсоюзные объединения, введено военное положение. Однако фашистам не удалось захватить руководителей Коммунистической партии. Арестовали только политического секретаря Центрального Комитета - Христо Кабакчиева, после чего организационный секретарь Луканов занял и его пост.

Луканов единолично отменил намеченную на 14 сентября всеобщую политическую стачкупротеста против террористических актов фашистского правительства.

На провокации правительства рабочие ответили революционными выступлениями. В разных местах страны вспыхнули стихийные восстания против фашистского правительства. 19 сентября поднялись рабочие и крестьяне Стара-Загорского округа. Они захватили город Нову-Загору и многие села округа. В селе Мыглиж и некоторых других была провозглашена рабоче-крестьянская власть. Однако повстанцы не имели единого руководства, и в результате трехдневных кровопролитных боев они были разбиты войсками, которые правительство сумело перебросить из других округов.

В разгар этих событий, 20 сентября, на заседании Центрального Комитета Коммунистической партии после длительной борьбы с оппортунистической группой Лу-канова была принята директива начать 23 сентября всеобщее вооруженное восстание. Позднее, говоря о причинах, побудивших вынести это решение, Коларов и Димитров писали: «В этот критический момент, когда правительство задушило всякую возможность легальной борьбы и народные массы во многих местах поднимались стихийно, Коммунистическая партия была поставлена перед испытанием: оставить поднявшиеся на борьбу массы без руководства, что привело бы к разгрому революционных сил по частям, или стать на их сторону, попытаться объединить движение и придать ему единое политическое и организационное руководство; Коммунистическая партия хотя и сознавала вес трудности борьбы и недостатки организации, но, будучи партией трудящихся, другой позиции занять не могла, как только встать на защиту дела народа, выступая вместе с Земледельческим союзом, и призвать к восстанию на 23 сентября».

С самого начала определилось, что восстание не будет всеобщим. В Софии полиция еще 21 сентября арестовала нескольких членов созданного там военно-революционного комитета, а оставшиеся на свободе разослали по всему Софийскому округу директиву об отсрочке восстания. Предательская деятельность оппортунистов в Пловдивском, Русенском, Бургасском, Варненском, Шуменском окружных комитетах Коммунистической партии также затормозила организацию восстания. В некоторых районах Южной и Северо-Восточной Болгарии восстания все же произошли, но правительству удалось задушить их поодиночке.

Иначе сложилось положение в северо-западной части страны, где была лучше проведена подготовка и где действовал военно-революционный комитет во главе с Г. Димитровым, В. Коларовым и Г. Геновым. Народное восстание здесь началось в ночь на 24 сентября. Оно приобрело большой размах. Отряды восставших в течение нескольких дней были хозяевами почти всей Северо-Западной Болгарии и в ряде мест разбили правительственные войска. В некоторых районах власть перешла к революционным рабоче-крестьянским комитетам.

Фашисты собрали все свои силы, перебросили войска из других округов, мобилизовали офицеров и унтер-офицеров запаса, а также находившихся в Болгарии русских белогвардейцев-врангелевцев. Предприняв широкое наступление против повстанцев, правительственные войска к 30 сентября заняли Северо-Западную Болгарию.

Повстанческие отряды рассеялись, многие повстанцы эмигрировали. В стране победил режим фашистской диктатуры. Усилился разгул реакции. Более 20 тыс. рабочих, крестьян, представителей интеллигенции погибло в результате фашистского террора.

Героическое сентябрьское восстание болгарского народа по своему значению выходило далеко за пределы Болгарии, являясь одним из звеньев революционного кризиса, потрясшего капиталистическую Европу в 1923 г. Оно сыграло огромную роль в развитии классового самосознания болгарского пролетариата и в превращении Болгарской коммунистической партии в боевую, подлинно марксистскую, революционную организацию. В ходе сентябрьского восстания сложились основы союза между рабочими и крестьянами Болгарии и прочные антифашистские традиции.

Выступление рабочих Польши осенью 1923 г. Краковское восстание

Осенью 1923 г. инфляция, нищета и голод в Польше приняли огромные размеры. Дополнительным фактором, стимулировавшим борьбу польского народа, был революционный кризис в ряде стран Европы. В то время казалось, что в Германии скоро рухнет буржуазная власть. Это увеличивало веру польского пролетариата в свои силы и в возможность соединения его борьбы с революционной борьбой рабочих других стран.

В сентябре 1923 г. под руководством революционно настроенного Исполнительного Комитета фабзавкомов началась забастовка горняков Верхней Силезии, к которым присоединились металлисты, железнодорожники и работники телеграфа. По инициативе коммунистов возник орган единого фронта, руководивший стачкой,- «Комитет 21» во главе с видным деятелем Коммунистической партии Ю. Вечореком. Правительство направило в Верхнюю Силезию войска. Начались аресты. Тем не менее рабочие добились частичной победы - некоторого повышения заработка и еженедельной выплаты его, что в условиях инфляции имело большое значение.

В октябре стачечная волна поднялась еще выше: бастовали 408 тыс. человек. Правящие круги, решив обескровить Коммунистическую партию и тем самым приостановить нарастание революционного движения, пошли на провокацию. 13 октября правительственными агентами был произведен взрыв порохового склада в Варшаве. Власти обвинили в этом Коммунистическую партию, арестовали 2 тыс. коммунистов и других левых деятелей, закрыли ряд профессиональных союзов. Наступление реакции лишь обострило обстановку в стране.

Происходивший в октябре съезд профессионального союза железнодорожников постановил объявить 22 октября всеобщую забастовку на железных дорогах. В назначенный день забастовали рабочие краковских железнодорожных мастерских, затем стачка стала распространяться на крупные железнодорожные узлы и к концу октября охватила значительную часть страны. К железнодорожникам присоединились почтовые служащие. В эти же дни началась всеобщая стачка текстильщиков. Во многих местах состоялись демонстрации трудящихся.

Правительство объявило железнодорожников мобилизованными, ввело полевые суды, но и эти репрессии не остановили развития революционного движения. В начале ноября революционный подъем достиг высшей точки. Коммунистическая партия призвала рабочий класс объединить свои силы для свержения реакционного буржуазно-помещичьего правительства. В опубликованном партией воззвании указывалось, что все рабочие должны принять участие во всеобщей забастовке, назначаемой на 5 ноября, причем «не для демонстрации только, не ради однодневного выступления! Всеобщая забастовка должна продолжаться вплоть до победы!» Под давлением масс руководители Польской социалистической партии (ППС) и профсоюзов вынуждены были согласиться на объявление всеобщей стачки протеста против милитаризации железных дорог и введения военно-полевых судов. Однако, верные своей тактике колебаний, они назначили для горняков и текстильщиков другой срок начала забастовки - 7 ноября.

5 ноября началась всеобщая забастовка. Она охватила многие районы страны, но наиболее напряженное положение сложилось в Кракове, где рабочие бастовали уже несколько недель. Поэтому первый удар по всеобщей забастовке правительство решило нанести здесь. К Кракову были стянуты многочисленные отряды полиции из Кельце, Люблина, некоторые воинские части из Познани и других мест. Близ королевского замка Вавель были расставлены пулеметы для обстрела рабочих районов.

Утром 6 ноября полиция напала на рабочую демонстрацию и убила двух рабочих. Демонстранты вступили в бой. На помощь полицейским прибыли две роты солдат. Среди них было много западноукраинских и западнобелорусских крестьян. Солдаты стали брататься с рабочими и дали себя разоружить. Тогда войска открыли стрельбу из района Вавеля, но рабочие не отступили. Они отогнали полицейских, отбили атаки улан; не щадя своей жизни, они шли против броневиков и, захватив один из них, водрузили на нем красное знамя.

Большая часть Кракова перешла в руки восставших. Но стихийно возникшее восстание не имело должного руководства. Прошедшие перед этим по всей стране аресты обессилили Коммунистическую партию, и она не смогла стать во главе восстания и поднять весь польский пролетариат на его поддержку. Восставшему Кракову помогли только рабочие ближайших промышленных районов: 6 ноября произошли крупные уличные бои в центре нефтяной промышленности - Бориславе. Широкие массы трудящихся верили руководству ППС, и этим воспользовалась реакция. По договоренности с военным командованием и краковскими властями лидеры ППС заявили рабочим, что правительство пошло на уступки, а потому нужно прекратить борьбу. Восставшие поверили, сложили оружие и разошлись. Тотчас же начались аресты и суды над участниками восстания.

В течение еще нескольких дней рабочие, несмотря на полицейский и судебный террор, выходили на демонстрации протеста. В Кракове в похоронах убитых рабочих участвовали 100 тыс. человек. Когда в Бориславе во время демонстрации полиция убила трех рабочих, на их похороны вышли 50 тыс. человек. Однако эти выступления не могли уже ничего изменить.

Поражение польских революционных сил в 1923 г. было вызвано прежде всего расколом рабочего класса. Большинство рабочих шло за оппортунистическим руководством ППС, которое делало все возможное, чтобы не допустить создания единого рабочего фронта и перехода к революционным действиям. Профессиональные союзы также находились под влиянием правых лидеров; революционные деятели были главным образом в низовых профсоюзных организациях. Коммунистическая партия, обескровленная репрессиями, не занимала руководящих позиций в профсоюзах и не могла в период краковского восстания добиться единства действий пролетариата в масштабе всей страны. Революционная борьба крестьянства и угнетенных национальностей не слилась с борьбой восставших рабочих. Все это позволило реакции подавить революционные выступления польского рабочего класса. Известное значение имело также то, что еще раньше были разбиты революционные силы в Болгарии и Германии.

Министерство образования и науки Российской Федерации

Елабужский институт Казанского (Приволжского) Федерального университета

Кафедра всеобщей и отечественной истории, истории государства и права

Рурский конфликт 1923 г.

Работу выполнил

Хамидуллин Н.Р.

Елабуга – 2016

План

Введение……………………………………………………………

Международное положение Германии после мировой войны: репарационные выплаты ……………….…………………….….

Оккупация Рура: завершение «политики выполнения»…………………………………………………….

Последствия и преодоление Рурского конфликта……………………………………………………..…

Заключение………………………………………………………

Список используемых источников и литературы……………….

Введение

Актуальность темы нашей работы более, чем очевидна. На современном этапе развития международных отношений мы наблюдаем более частое употребление слов: «конфликт», «разрешение конфликтов», «урегулирование конфликтов». Конфликты на территории бывшей Югославии, Руанде, Нагорном Карабахе, длящийся арабо-израильский конфликт, армяно-азербайджанский конфликт - это лишь малый перечень конфликтов, где неразрешенные противоречия между субъектами международного права привели к вооруженным столкновениям и многочисленным человеческим жертвам. Эволюция самих конфликтов не стоит на месте: современные конфликты непрерывно вырабатывают новые формы конфликтного взаимодействия, более социально-опасные, но, вместе с тем и более управляемые. Поэтому изучение, анализ этапов разрешения и преодоления международных конфликтов, а в нашем случае Рурского конфликта особенно важно и не подвергается сомнению. Изучение произошедших ранее конфликтов, позволит понять основания возникновения, процесс формирования, структуру, пути развития и регулирования международных конфликтов.

При написании работы нами была использована следующая литература и статьи. Статья Аршинцевой О.А. «Репарации в европейской политике Великобритании в период рурского кризиса 1923 г.» использована нами для раскрытия проблема германских репараций, как одной из центральных в европейской политике с 1919 по 1923 г., впоследствии ставшей причиной кризиса в результате французской оккупации Рура. Автор приходит к мысли, что Великобритания оказала определяющее влияние на ход событий и результаты кризиса, главным из которых стала ревизия схемы репарационных платежей Германии. Емельянова Е.Н. в своей статье «Несостоявшаяся революция 1923 г. в Германии» помогла нам раскрыть первый параграф нашей работы. Нами почерпнута информация о м еждународном положении Германии после мировой войны, и о последствиях войны для Германии. Котельников К.Д. в статье «Германо-советские тайные военные переговоры в связи с рурским конфликтом (1923 г.)» описывает процесс переговоров, итогом которых стало тайное военное сотрудничество Германии и Советского Союза в развитии видов вооружений, прямо запрещенных для Германии Версальским договором. Кроме того, из статьи мы узнали о решающем этапе сближения Германии и России: после переговоров 1923 г. Материал для второго и частично для третьего параграфа мы использовали из книги Бонвеч Б . « История Германии» , в частности о последствиях Рурского конфликта, а также преодолении конфликта.

Цель данной работы изучить Рурский конфликт 1923 г. Для раскрытия данной цели, необходимо решить следующие задачи: рассмотреть международное положение Германии после мировой войны; охарактеризовать оккупацию Рура; проанализировать последствия и преодоление Рурского конфликта.

Структура работы определена содержанием темы контрольной работы и состоит из введения, трёх параграфов, заключения и списка используемых источников и литературы.

§ 1. Международное положение Германии после мировой войны: репарационные выплаты

Версальский мирный договор 1919 г. констатировал, что именно Германия должна нести полную ответственность за развязывание Первой мировой войны. Договор предписывал Германии вернуть Эльзас и Лотарингию Франции, левый берег Рейна с городами Кобленц, Майнц и Кёльн передать на 15 лет Антанте (Франция и Великобритания), на такой же срок управление областью Саарского бассейна передавалось Лиге наций, часть германских территории отошли Бельгии, Польше, Дании и Чехословакии. Германия потеряла крупные балтийские порты Мемель (Клайпеда) и Данциг (Гданьск). Державы-победительницы поделили между собой немецкие колониальные земли. В общей сложности Германская империя лишилась 70 тыс. км² или восьмой части своей территории, людские ресурсы, в связи с этими потерями сократились на 1/12.

Версальский договор устанавливал полную демилитаризацию Германии как предпосылку всеобщего и повсеместного ограничения вооружения. По условиям соглашения распускался Генштаб, уничтожалась значительная часть фортификационных сооружений, соответствующие статьи договора отменяли в Германии всеобщую воинскую повинность, ограничивали численность сухопутной армий 100 тысячами добровольцев и офицерский контингент - 4 тыс. человек. Военный флот мог иметь не более 6 броненосцев, 6 легких крейсеров, 12 контрминоносцев, столько же миноносцев и 15 тыс. моряков. Но запрещалось иметь подводный флот, авиацию и дирижабли. «Лишние» военные корабли разобрали союзники.

Экономические требования договора также не отличались мягкостью. Заграничные активы и патенты Германии были арестованы и секвестрированы. Германию обязали в течение послевоенного десятилетия поставить миллионы тонн угля во Францию, Италию и Бельгию, передать державам-победительницам половину своего ресурса химических продуктов и красящих веществ.

Поражение Германии и тяжелейшие условия Версальского договора, возложившего на Германскую империю ответственность, моральную и материальную, за развязывание мировой войны, не могло не вызвать у немцев глубочайшего шока. В обществе не прекращали твердить о «непобедимости на полях сражений» германских солдат, которым, однако, нанесли «предательский удар в спину» революционеры, воспользовавшиеся удобным моментом для провозглашения Веймарской республики.

Особое значение имел размер репараций, для определения которого была сформирована специальная комиссия из представителей стран Антанты. В основу расчетов были заложены суммы всех военных долговых обязательств, в том числе рентные платежи союзников друг другу. Комиссия определила, что сумма репараций в течение 30 лет должна составлять 132 млрд. золотых марок. Условия платежей или борьба облегчение финансовой нагрузки, и стала для Веймарской республики, образованной в августе 1919 г. (названная в честь принятой в одноименном городе конституции. В государственном устройстве земля Германииделилась на 15 земель и 3 независимых города), ключевой темой всех внешнеполитических мероприятий и переговоров, значительно влияя, и в основном осложняя внутриполитическое состояние. Рождение республики в атмосфере безнадежности военного будущего Германии стало своеобразной реакцией общества на неспособность правительства достойно завершить войну.

Все немецкие парламентские партии настаивали на отсутствие правовых оснований у решения стран Антанты. Однако, vae victis: реальность угрозы французской оккупации территории германского государства оставалось реальной и вполне осуществимой, поэтому сторонники «политики выполнения» условий мирного договора неизбежно должны были возобладать в веймарском парламенте, что и произошло в действительности. К такому развитию событий подталкивала и надежда на вероятную ревизию послевоенных соглашений в будущем и, подписывая Версальский договор в мае 1919 года, германская делегация рассчитывала использовать любую возможность для дальнейших переговоров, изменений и уточнений. В течение двух последующих лет германские политики на конференциях в Париже и Лондоне настаивают на сокращении размеров репарационных выплат. Министр иностранных дел Веймарской республики В. Ратенау пытается убедить державы-победительницы в нереалистичности и неосуществимости их требований. Ему удалось добиться отказа от претензий на репарации со стороны Советской России, но сколько-нибудь заметных и положительных для республики сдвигов в этом «репарационном противостоянии» правительству достичь не удалось.

Непрерывно растущие государственные долги и осуществление репарационных платежей подрывают стабильность немецкой валюты. Стремительная инфляция - осенью 1923 г. золотая марка стоила почти сорок миллионов бумажных марок - наносила сильнейшие удары по благосостоянию населения. В этих условиях правительственный кризис был неизбежен, что и случилось: к власти пришел кабинет Й. Виртом, сторонника и можно даже сказать родоначальника «политики выполнения»: именно позиция Вирта и Ратенау и получила такое наименование.

Выступление министра иностранных дел Веймарской республики в Генуе стало очевидной демонстрацией немецкой дипломатии приверженности условиям версальских соглашений и готовности на сотрудничество с державами-победительницами. Однако эта демонстрация вызвала негодование германских политиков реакционно-националистического толка.

Внешнеполитическая деятельность правительства Веймарской республики заметно активизировалась к очередному сроку репарационных платежей в 1922 г.: Й. Вирт пытался договориться с Лондоном и Парижем дополнительном займе или длительном мораториуме. Французским властям министром финансов республики была предложена обширная программа финансовых и экономических реформ в Германии, которые должны создать надежный фундамент для «политики выполнения». Однако совещание банкиров во французской столице высказалось против предоставления займа, и все переговоры немецких дипломатов завершились безрезультатно.

Внешнеполитическую деятельность кабинета Й. Вирта затрудняла и позиция германских промышленников, которые не прекращали саботаж правительственных мероприятий по выплате репараций. На собрании бизнесменов германского Северо-Запада в июне 1922 г. Стиннес открыто призвал срывать все попытки выполнения Германией репарационных обязательств, объявляя мифической и несостоятельной угрозу французской оккупации Рура. В дальнейшем тон выступлений лидера крупного капитала и принадлежащих ему печатных изданий становился откровенно вызывающим: «Deutsche Allgemeina Zeitung» опубликовала на первой странице номера от 7 июня 1922 года крупным шрифтом условия и принципы, на которых немцы могли бы согласиться выплачивать репарации: союзники выводят свои войска со всех оккупированных территорий, включая Саарский бассейн; отказываются от 26 % сбора с оборота внешней торговли, предоставляют Германии право свободной торговли с Данцигом, изменяют верхнесилезские границы в пользу Германии и отказываются от присвоенного союзниками «права наиболее благоприятствуемой нации».

Таким образом, тяжелейшие экономические проблемы, вызванные поражением Германии в войне, предшествующей блокадой союзниками и последующими огромными репарациями, неизбежно подталкивали правительство Веймарской республики к реализации «политики выполнения». Ее главные сторонники и организаторы, рейхсканцлер Вирт и министр иностранных дел республики Ратенау, видели перспективу такого направления в надежде на возможную ревизию послевоенных соглашений в будущем и смягчение финансового бремени. Однако попытки немецкой дипломатии изменить положение в лучшую сторону не увенчались успехом. Давление держав-победительниц лишь усиливалось, что в свою очередь способствовало активизации националистической оппозиции и сторонников «политики катастроф», не остановившихся даже перед физическим устранением своих политических противников.

Неизбежный в таких условиях коллапс национальной валюты зимой 1923 г. стал самой впечатляющей экономической катастрофой двадцатого столетия. Безудержная гиперинфляция придала первому периоду функционирования Веймарской республики характер хаоса. Политическое значение, казалось бы, чисто экономического фактора, инфляции, было огромно, поскольку именно этот фактор способствовал выдвижению германских нацистов на первые строчки международного политического контекста. Этот эпизод экономической истории Веймарской республики наглядно и убедительно подтвердил, что финансовые трудности влияют и даже определяют направление политического развития.

Таким образом, поражение в Первой мировой войне и тяжелейшие условия Версальского мирного договора, возложившего на Германскую империю всю меру моральной и материальной ответственности за развязывание глобального военного конфликта, способствовало активизации революционного движения в стране, провозглашению Веймарской республики, и в значительной степени определило перспективы и особенности существования нового государства. Социальное, экономическое и политическое состояние Веймарской республики, прежде всего и в значительной степени, зависело от воздействия внешнеполитических факторов. Внешняя политика довлела над внутренней в течение всего существования Веймарского государства. Условия выплаты репараций и борьба облегчение финансовой нагрузки стали для Веймарской республики ключевой темой всех внешнеполитических мероприятий и переговоров, значительно определяя, в основном осложняя внутриполитическое состояние.

§ 2. Оккупация Рура: завершение «политики выполнения»

К весне 1921 г. Германия смогла выплатить только 40 % от предварительной суммы, определенной Версальским договором. Это означало, что остальные миллиарды долларов Германия должна выплачивать с ежегодной скоростью в 2,5 млрд. только для погашения процента и еще 0,5 млрд. для уменьшения долга. Таким образом, ежегодный транш составлял 6 % германского ВВП, и возместить все это золотом или валютой было абсолютно немыслимым.

Париж решается на импровизацию, хоть и не раз объявляемую, но, тем не менее, неожиданную для всех политических игроков на международной арене: 9 января 1923 г. Франция предъявляет Германии обвинения в нарушении долговых обязательств, и через два дня франко-бельгийский военный контингент занимает Рур, главный угольный бассейн Германии и ее индустриальное сердце, где проживало 10 % населения и производилось три четверти немецкого чугуна, угля и стали и была самая плотная в мире железнодорожная сеть. Военные сопровождают группу горных инженеров, которые берут под свой контроль добычу и отгрузку угля, кстати, согласно букве соответствующей статьи Версальского договора. МИД Веймарской республики отправил ноту послам Франции и Бельгии, Великобритания публично осудила французское вторжение, но никаких практических действий для противодействия не предприняла.

Политика «выполнения» не пережила своих сторонников - смерть Ратенау и падение кабинета Вирта в ноябре 1922 г. подвели черту под этим правительственным периодом Веймарской республики, на смену которому пришло первое «капиталистическое без примесей» правительство Вильгельма Куно, немецкого предпринимателя и беспартийного политика. После французского вторжения в Рур, Куно сформулировал и провозгласил принципы нового курса внешней политики Веймарской республики, названный самим создателем «политикой пассивного сопротивления», суть которого сводилась к призыву не подчиняться незаконным требованиям. Выплата репарационных сумм была приостановлена, управленческий аппарат, промышленность и транспорт парализовала всеобщая забастовка. Отдельные ведомства и предприятия отказались выполнять распоряжения французов. Правительство объявило и своей поддержке бастующих, хотя единственным государственным мероприятием в этом направлении стал выпуск специальных денег.

Французы на оккупированной территории не стеснялись в выборе карательных средств: провокации, угрозы и применение военной силы стали обычным явлением. Между тем, темпы инфляции по-прежнему неудержимо росли, а безработица утроилась. В этих условиях вновь активизировались националисты, призывавшие бойкотировать забастовки, но впервые с 1919 г. не они, но республика получила народную поддержку. Однако ни забастовки, ни саботаж не нанесли серьезного ущерба французским реквизициям. Германский бизнес, боясь утратить контроль рынка, предпочел возобновить поставки угля. Министерство иностранных дел республики предупреждал правительства Франции, Бельгии, Великобритании, США, Италии и Японии о продолжении «политики пассивного сопротивления» до вывода войска Антанты с оккупированных германских территорий. Немецкая дипломатия выражает согласие на установление суммы репараций в 30 млрд. золотых марок, но требует для покрытия долга иностранных займов. Окончательное решение репарационной проблемы республика предлагает возложить на специальную международную комиссию. Однако у союзников эти предложения отклика не находят. Коллапс рейхсмарки в конце 1923 г. привел к отставке кабинета Куно и катастрофическому завершению «политики пассивного сопротивления.

Таким образом, смена правительственного кабинета и изменение характера внешней политики от «выполнения» к «пассивному сопротивлению» в условиях продолжающегося экономического кризиса и оккупации Рура не привела к каким-либо принципиальным изменениям и улучшениям в международном статусе Веймарской республики.

11 января 1923 г. отряды франко-бельгийских войск в несколько тысяч человек заняли Эссен и его окрестности. В городе было объявлено осадное положение. Германское правительство ответило на эти мероприятия отозванием по телеграфу из Парижа своего посла Майера, а из Брюсселя - посланника Ландсберга. Всем дипломатическим представителям Германии за границей было поручено подробно изложить соответствующим правительствам все обстоятельства дела и заявить протест против «противоречащей международному праву насильственной политики Франции и Бельгии». Формальный протест Германии был заявлен 12 января 1923 г. в ответе германского правительства на бельгийскую и французскую ноту. То обстоятельство, что армия переходит границу неоккупированной германской территории в составе и вооружении военного времени, характеризует действия Франции как военное выступление». Британская дипломатия продолжала внешне оставаться безучастной свидетельницей развивающихся событий. Она заверяла Францию в своей лойяльности.

Но за дипломатическими кулисами Англия подготовляла поражение Франции. Д"Абернон вёл непрерывные переговоры с германским правительством о методах борьбы против оккупации. Германское правительство получило совет ответить на Французскую политику оккупации Рура «пассивным сопротивлением». Последнее должно было выразиться в организации борьбы против использования Францией экономических богатств Рура, а также в саботаже мероприятий оккупационных властей.

Инициатива в проведении этой политики исходила от англо-американских кругов. Сам д"Абернон усиленно приписывает её американскому влиянию. Что касается английской дипломатии, то, как свидетельствуют факты, она не только не имела действительного намерения удержать Пуанкаре от рурской авантюры, но втайне стремилась разжечь франко-германский конфликт. Керзон лишь для видимости предпринимал свои демарши против оккупации Рура; реально он ничего не сделал, чтобы помешать её осуществлению. Более того, как Керзон, так и его агент, английский посол в Берлине лорд д"Абернон, считали, что рурский конфликт мог взаимно ослабить и Францию и Германию. А это привело бы к господству Великобритании на арене европейской политики.

Совершенно самостоятельную позицию в вопросе об оккупации Рура занимало советское правительство. Открыто осуждая захват Рура, советское правительство предупреждало, что этот акт не только не может привести к стабилизации международного положения, но явно грозит новой европейской войной. Советское правительство понимало, что рурская оккупация была столько же результатом агрессивной политики Пуанкаре, сколько и плодом провокационных действий германской империалистической буржуазии во главе с германской «народной партией» Стиннеса. Предупреждая народы всего мира, что эта опасная игра может закончиться новым военным пожаром, советское правительство в обращении ЦИК от 13 января 1923 г. выражало своё сочувствие германскому пролетариату, который становился первой жертвой провокационной политики катастроф, проводимой германскими империалистами.

§ 3. Последствия и преодоление Рурского конфликта

В результате Германия лишилась 88 % угля, 48 % железа, 70 % чугуна. Германия оказалась под угрозой экономического коллапса. Падение немецкой марки приобрело катастрофический характер, деньги обесценивались невиданными темпами. Кроме того, французы начали репрессии. Некоторых углепромышленников, включая Фрица Тиссена, арестовали. Круппа предупредили о секвестре его предприятий. Прошла волна арестов германских правительственных чиновников в Рурскойи Рейнской областях.

Кризис в Германии негативно сказывался и на Англии, и на всей Европе. Снижение покупательной способности германского населения привело к падению английского экспорта и росту безработицы в Англии. Одновременно начал падать курс французского франка. Все это вызвало дезорганизацию европейского рынка. В Германии произошло резкое усиление праворадикальных, националистических и реваншистских движений и организаций. По всей Германии и, особенно в Баварии, формировались тайные и явные организации военного и националистического характера.

Хотя Рурский конфликт не закончился, политика «пассивного сопротивления» прекратилась. Но отношения Германии с Францией окончательно утратили перспективы, и Веймарская республика стала искать другие ориентиры в своей внешней политике. Тем более, что определить их не составляла особого труда. Великобритания и США летом 1924 г. инициируют проведение международной конференции для преодоления Рурского кризиса на основе решения репарационной проблемы, поисками которого уже занимались два экспертных комитета, изучавших аспекты стабилизации германской марки и пути «учета и возврата в Германию капиталов».

Правительство Германии осознавало, что самостоятельно преодолеть тяжелейший кризис не удастся, и необходимо искать помощь внешней силы, которую, как стало понятно, могли оказать только англосаксы. Веймарская республика начинает настойчиво искать поддержку у США и Великобритании. В конце 1923 г. немцы смогли добиться от них крупного займа. Затем Веймарская республика подписывает с США торговый договор, отстраняя, таким образом, Францию от германских дел и решения проблемы репарационных выплат. Весной 1924 г. были выработаны рекомендации репарационной комиссии, известные как «план Дауэса», по имени руководителя экспертного комитета, предложившего для стабилизации рейхсмарки и инфляции выделить Германии большой международный заем и соотнести уплату репараций с восстановлением германской экономики. На Лондонской конференции, куда после обсуждения всех вопросов, были приглашены представители Германии, делегация Веймарской республики указала на необходимость «решения вопроса о военной эвакуации» Рура, занятой бельгийскими и французскими войсками. После начала действия «плана Дауэса» в Веймарскую республику хлынул поток заокеанских займов. Экспорт капиталов из США в Германию, осуществлявшийся в форме скупки американцами акций немецких фирм, позволил преодолеть кризисные явления в экономике. Германское правительство в этот период принимает решение о вступлении страны в Лигу Наций на определенных условиях, предусматривающих предоставление Веймарской республике постоянного членства, участия в работе секретариата и незамедлительное очищение Рурской области.

Штреземан начал интенсивные переговоры с Францией и Великобританией, неуклонно прокладывая республике «путь на Запад». В июне 1925 г. Франция принимает германский проект гарантий и в преддверии Локарнской конференции французы даже досрочно покидают Рур. 5 октября 1925 г. началась конференция в Локарне, где Штреземан потребовал для своей страны равного представительства в Секретариате и Совете Лиги и колониальных мандатов. От Германии же требовали согласия участвовать в экономических и военных санкциях против агрессора, каковым для всех участников конференции был СССР. Германская делегация такого согласия не дала, и как объяснил Штреземан, в «случае войны Запада с Россией Германия не сможет помогать последней даже косвенно». Между тем, в Москве советские и германские представители заключили торговый договор, демонстрировавший «особые дружественные отношения» между Берлином и Москвой. Официальным документом конференции стал проект коллективного письма к Германии, содержащее толкование статьи, позволявшей Германии участвовать в мероприятиях Лиги Наций в «той мере, в какой это было возможно, сообразуясь с ее военным и географическим положением». За месяц до конца 1925 г. документы конференции были подписаны в британской столице, а осенью следующего года Германия была принята в Лигу Наций с предоставлением постоянного места в Совете.

В июне 1929 г. на Парижской конференции директивы «плана Дауэса» заменили новым планом, разработанным группой финансовых специалистов под руководством американца О. Юнга, и отражавшим интересы частных, преимущественно заокеанских, кредиторов Веймарской республики. «План Юнга» предусматривал определенное снижение годового размера выплат до двух миллиардов марок, отменял репарационный налога на промышленность и сокращал размеры обложения транспорта, предусматривал ликвидацию иностранных контролирующих органов. Важным пунктом плана и его следствием стало досрочное выведение оккупационного военного контингента из Рейнской области Германии.

Таким образом, промышленно-финансовый кризис и оккупация Рура заставили правительство Веймарской республики искать помощи США и Великобритании. Поддержка этих стран позволили Германии справиться с экономическими проблемами и обрести статус активного игрока в международной политике. По итогам Локарнской конференции Веймарская республика была принята в Лигу Наций с предоставлением постоянного места в Совете. Во многом, этому способствовали личные и профессиональные качества руководителя внешнеполитического ведомства Веймарской республики Г. Штреземана и реализация директив «плана Дауэса» и «плана Юнга».

Заключение

Поражение в Первой мировой войне и тяжелейшие условия Версальского мирного договора, возложившего на Германскую империю всю меру моральной и материальной ответственности за развязывание глобального военного конфликта, способствовало активизации революционного движения в стране, провозглашению Веймарской республики, и в значительной степени определило перспективы и особенности существования нового государства. Социальное, экономическое и политическое состояние Веймарской республики, прежде всего и в значительной степени, зависело от воздействия внешнеполитических факторов. Внешняя политика довлела над внутренней в течение всего существования Веймарского государства. Условия выплаты репараций и борьба облегчение финансовой нагрузки стали для Веймарской республики ключевой темой всех внешнеполитических мероприятий и переговоров, значительно определяя, в основном осложняя внутриполитическое состояние.

Тяжелейшие экономические проблемы, вызванные поражением Германии в войне, предшествующей блокадой союзниками и последующими огромными репарациями, неизбежно подталкивали правительство Веймарской республики к реализации «политики выполнения». Ее главные сторонники и организаторы, рейхсканцлер Вирт и министр иностранных дел республики Ратенау, видели перспективу такого направления в надежде на возможную ревизию послевоенных соглашений в будущем и смягчение финансового бремени. Однако попытки немецкой дипломатии изменить положение в лучшую сторону не увенчались успехом. Давление держав-победительниц лишь усиливалось, что в свою очередь способствовало активизации националистической оппозиции и сторонников «политики катастроф», не остановившихся даже перед физическим устранением своих политических противников.

Смена правительственного кабинета и изменение характера внешней политики от «выполнения» к «пассивному сопротивлению» в условиях продолжающегося экономического кризиса и оккупации Рура не привела к каким-либо принципиальным изменениям и улучшениям в международном статусе Веймарской республики.

Промышленно-финансовый кризис и оккупация Рура заставили правительство Веймарской республики искать помощи США и Великобритании. Поддержка этих стран позволили Германии справиться с экономическими проблемами и обрести статус активного игрока в международной политике. По итогам Локарнской конференции Веймарская республика была принята в Лигу Наций с предоставлением постоянного места в Совете. Во многом, этому способствовали личные и профессиональные качества руководителя внешнеполитического ведомства Веймарской республики Г. Штреземана и реализация директив «плана Дауэса» и «плана Юнга».

Список используемых источников и литературы

Аршинцева О.А. Репарации в европейской политике Великобритании в период рурского кризиса 1923 г. // Изв. Алтайс. гос. ун-та. - 2006. - № 4. - С. 47-50.

Котельников К.Д. Германо-советские тайные военные переговоры в связи с рурским конфликтом (1923 г.) // Тр. каф. истории Нового и новейшего времени. - 2015. - № 14. - С. 147-155.

«Пассивное сопротивление»

Оккупация Рура привела к политике «пассивного сопротивления» Германии. Она была провозглашена главой правительства Куно 13 января 1923 г. в Рейхстаге. Её одобрило большинство депутатов и рурские промышленники во главе со Стиннесом.

Однако германские политики и промышленники не представляли себе реальных последствий такой политики. Париж усилил оккупационную армию и расширил зону оккупации. Французы заняли Дюссельдорф, Бохум, Дортмунд и другие богатые промышленные центры Рурской области. Они начали политику изоляции Рура от Германии и других стран. Командующий оккупационными войсками генерал Дегутт запретил вывоз угля из Рура в Германию. В результате Германия лишилась 88 % угля, 48 % железа, 70 % чугуна. Германия оказалась под угрозой экономического коллапса. Падение немецкой марки приобрело катастрофический характер, деньги обесценивались невиданными темпами. Кроме того, французы начали репрессии. Некоторых углепромышленников, включая Фрица Тиссена, арестовали. Круппа предупредили о секвестре его предприятий. Прошла волна арестов германских правительственных чиновников в Рурской и Рейнской областях.

В итоге попытка правительства Куно дипломатическими средствами оказать давление на Францию провалилась. Протесты германских властей по поводу арестов в Рурской области в Париже отвергли и признали полностью правомерными. Надежды на помощь Англии первоначально также себя не оправдывали. В Англии выражали сочувствие Германии и осуждали политику Франции, но втягиваться в конфликт не желали. Британская дипломатия отказалась и от посредничества.

Тем временем кризис в Германии негативно сказывался и на Англии, и на всей Европе. Снижение покупательной способности германского населения привело к падению английского экспорта и росту безработицы в Англии. Одновременно начал падать курс французского франка. Все это вызвало дезорганизацию европейского рынка. В Германии произошло резкое усиление праворадикальных, националистических и реваншистских движений и организаций. По всей Германии и, особенно в Баварии, формировались тайные и явные организации военного и националистического характера.

Всё это вызвало тревогу в Европе. 15 апреля 1923 г. Пуанкаре в выступлении в Дюнкерке подтвердил обоснованность рурской политики Франции. С его точки зрения, оккупация Рура была оправдана не только с экономической, но и политической, военной необходимости. По словам Пуанкаре, после четырёх германских вторжений в течение одного века Франция имеет право обеспечить свою безопасность. Бельгия поддержала Францию в этом вопросе.

Из-за ухудшения ситуации в Европе и под давление общественного мнения Лондон занял более активную позицию. 21 апреля 1923 г. лорд Керзон произнес в Палате лордов речь, в которой посоветовал Берлину представить новые предложения по проблеме репараций. 22 апреля 1923 г. германский МИД заявил, что готов рассматривать репарационный вопрос, но только в связи с признанием суверенитета Германии над Рейном и Руром. 2 мая 1923 г. германское правительство передало Бельгии, Франции, Англии, Италии, США и Японии ноту с предложениями по репарационному вопросу. Германия соглашалась установить общую сумму обязательств в 30 млрд. марок золотом, при этом всю сумму необходимо было покрыть при помощи иностранных займов. Но, Берлин предупреждал, что пассивное сопротивление Германии будет продолжаться до тех пор, пока не будет прекращена оккупация. Репарационную проблему Германия предлагала решить на уровне международной комиссии. Немцы ссылались на речь американского статс-секретаря Юза, который для решения репарационного вопроса предлагал обратиться к экспертам, людям которые пользуются высоким авторитетом в финансовых проблемах своей страны.

Предложение Германии вызвало новую дипломатическую схватку. Франция и Бельгия считали, что переговоры невозможны до прекращения пассивного сопротивления и, что они не собираются менять своих решений. К тому же Германию обвиняли в «восстании против Версальского договора». Англия предложила Германии представить более «серьёзные и ясные доказательства своей готовности платить, чем это было до сих пор». Японцы сообщили, что для Японии данный вопрос не имеет «жизненного значения» и предлагали решить проблему миром.

7 июня 1923 г. Германия предложила странам Антанты новый меморандум. Репарации предлагалось уплатить облигационными обязательствами на сумму 20 млрд. золотых марок, которые обеспечивались государственными железными дорогами и другим имуществом. Но, Франция снова не спешила ответом. Она опять вставила предварительное условие - прекращение пассивного сопротивления.

Англия же стала выступать за завершение рурского конфликта более настойчиво. В мае 1923 года в Британии произошла смена кабинета министров: отставка Бонар Лоу и назначение премьер-министром Болдуина. Новый премьер отпирался на торгово-промышленные круги и настойчиво добивались ликвидации рурского конфликта. Английская пресса стала активно доказывать, что финансовый хаос, промышленный и социальный крах Германии помешают восстановлению экономического равновесия Европы и соответственно, Англии.

Рурский конфликт приводил к усилению негативных политических тенденций в Европе. Фашистская Италия, пользуясь рурским кризисом, пыталась начать экспансию в бассейне Средиземного моря. Итальянское правительство предъявило свои притязания на всё восточное Адриатическое побережье. Выдвигался лозунг превращения Адриатического моря в итальянское море. Радикальные политики требовали включения значительной части Югославии в состав Итальянской империи. Югославию объявляли итальянской «святой Далмацией». На этой волне итальянцы заняли Фиуме. Италия и Югославия считали это непризнанное государство, провозглашенное 8 сентября 1920 г, итальянским поэтом Габриеле д’Аннунцио, своей территорией. Не получив поддержки Парижа, занятого проблемой Рура, Югославия вынуждена была отказаться от своих притязаний на Фиуме в пользу Рима. Одновременно итальянцы заняли Корфу и только под давление Англии, которая считала остров ключом к Адриатическому морю, отвели войска.

В это время в Германии нарастал революционных хаос. В августе 1923 года в Рурской области началась грандиозная забастовка, более 400 тыс. рабочих начали акции протеста и требовали ухода оккупантов. Эта забастовка была поддержана всеми рабочими Германии и привела к очередному политическому кризису. Возникла угроза уже вооруженного противостояния. Правительство Куно ушло в отставку. В результате было сформировано коалиционное правительство Штреземана - Гильфердинга. В своей программной речи в Штутгарте 2 сентября 1923 г. Штреземан заявил, что Германия готова пойти на хозяйственное соглашение с Францией, но она будет решительно выступать против попыток расчленения страны. Французы смягчили свою позицию и сообщили, что готовы обсудить проблему. При этом Франция снова сообщила, что необходимо прекратить пассивное сопротивление. Штреземан отметил, что германское правительство не может добиться прекращения пассивного сопротивления, пока не будет урегулирована проблема Рура.

После активных германо-французских переговоров, германское правительство опубликовало 26 сентября 1923 г. декларацию, в которой предложила населению Рура прекратить пассивное сопротивление. Общий экономический кризис и нараставшее в стране революционное движение принуждали Берлин к капитуляции. Спекулируя на теме возможности социальной революции, германское правительство давило на страны Антанты. Осенью 1923 года ситуация в Германии действительно была очень тяжелой. В Саксонии левые социал-демократы и коммунисты создали рабочее правительство. Такое же правительство было учредили в Тюрингии. Германия стояла на пороге революционного взрыва. Однако правительство отреагировало жестко. В мятежные провинции бросили войска и правые военизированные формирования. Рабочие республики были разгромлены. Подавили восстание и в Гамбурге. Германское буржуазное правительство, при поддержке части социал-демократов, одержало победу. Но, ситуация оставалась сложной.

Продолжение кризиса. Провал планов Франции

Капитуляцию Германии мировая общественность оценила как вторую войну, проигранную немцами. Казалось, что Пуанкаре близок к намеченной цели. Париж захватил инициативу в разрешении репарационного вопроса и лидирующее место в европейской политике. Премьер-министр Франции надеялся создать германо-французский угольно-железный синдикат, которым будет руководить французский капитал. Это давало Франции экономическое господство в Западной Европе и материальную базу для военного лидерства на континенте.

Однако Пуанкаре ошибся, веря, что Франция победила. Немцы и не собирались уступать Франции. Отказ от политики пассивного сопротивления был шахматным ходом. Берлин ждал, что Лондон, встревоженный усилением Парижа, обязательно вмешается. Да и французы не были удовлетворены этой победой. Они хотели развить успех. Это вызвало недовольство Англии. 1 октября 1923 г. Болдуин решительно осудил непримиримую позицию французского правительства. Британский министр иностранных дел Керзон вообще заявил, что единственный результат оккупации - это хозяйственный развал Германского государства и дезорганизация Европы.

Лондон заручился поддержкой Вашингтона и перешёл в дипломатическое контрнаступление. 12 октября 1923 г. британцы официально потребовали созвать конференцию для урегулирования репарационного вопроса при участии США. В британской ноте подчеркивалось, что Соединенные Штаты не могут остаться в стороне от европейских проблем. По мнению британского правительства, необходимо было вернуться декларации американского государственного секретаря Юза. Америка должна была стать судьей при решении вопроса о репарациях. Англия предлагала созвать международную конференцию с участием США.

Вскоре США сообщили, что охотно примут участие в такой конференции. Таким образом, англосаксы заманили Францию в хорошо подготовленную ловушку. После заявления США, британское правительство сообщило, чтобы Пуанкаре «хорошенько подумал», прежде чем отказаться от этого предложения.

Однако французы упорствовали. Пуанкаре задумал поддержать сепаратистов в Германии, чтобы создать буферные образования между Францией и Германией. Французы поддержали сепаратистские движения на Рейне и в Баварии. Замыслы Пуанкаре основывались на планах маршала Фоша, который предложил создать буферное рейнское государство. Однако другие державы Антанты отклонили этот план в 1919 году. Фош и в 1923 году предлагал захватить Рур и Рейнскую область.

Промышленники Рейнско-Вестфальской области поддержали идею создания Рейнского государства. Французский верховный комиссар Рейнской области Тирар сообщал Пуанкере, что промышленники и торговцы в Аахене и Майнце явно тяготеют к Франции. Многие рейнские и вестфальские фирмы были больше связаны с Францией, чем Германией. После оккупация Рура они были совершенно отрезаны от рынков Германии и переориентировались на Францию. К тому же революционное движение в Германии вызывало страх у определённой части буржуазии. В ночь на 21 октября 1923 г. сепаратисты заявили об учреждении «независимой Рейнской республики».

Почти одновременно усилилось сепаратистское движение в Баварии. Сепаратистами руководила католическая баварская народная партия во главе с Каром. Баварцы планировали вместе с «Рейнской республикой» и Австрией, при поддержке Франции, создать дунайскую конфедерацию. Кар рассчитывал, что отделение Баварии позволит ей освободиться от уплаты репараций и получить кредиты держав Антанты. Баварцы провели тайные переговоры с представителем французского Генштаба полковником Ришером. Французы пообещали баварским сепаратистам содействие и полную поддержку. Но замыслы сепаратистов были раскрыты германскими властями, поэтому Пуанкаре пришлось отмежеваться от Ришера и его планов.

Однако баварские сепаратисты не сдавались и в середине октября 1923 г. Бавария фактически отделилась от Германии. Находившиеся в Баварии части рейхсвера (вооруженных сил) возглавил генерал Лоссов, который отказался подчиняться распоряжениям военного командования. Верховный правитель Баварии Кар начал переговоры с Францией. На запрос Англии Пуанкаре ответил, что он не отвечает за то, что творится внутри Германии. Во время выступления 4 ноября 1923 г. Пуанкаре заявил, что Франция не считает себя обязанным охранять германскую конституцию и единство Германии. Глава французского правительства напомнил о «священном принципе» самоопределения наций.

Ещё более усугубил положение нацистский путч 8-9 ноября 1923 года (). Катастрофическое положение Германии и массовое обнищание населения привели к росту националистических настроений, которые использовали в своих интересах представители крупного германского капитала. Особенно активны были националисты в Баварии, где они вступили в тактический союз с баварскими сепаратистами (национал-социалисты поддерживали идею единой Великой Германии). Националисты организовывали боевые группы и направляли их в Рурскую область, чтобы превратить пассивное сопротивление в активное. Боевик устраивали взрывы на железных дорогах, аварии, нападали на одиночных французских солдат, убивали представителей оккупационных властей. Гитлер и Людендорф произвели в Мюнхене 8 ноября 1923 г. попытку захвата власти. Гитлер надеялся организовать в Баварии «марш на Берлин», повторив успех Муссолини в 1922 году. Но «пивной путч» провалился.

Тем временем ухудшилось экономическое положение Германии. Оккупация Рура была непродуманным шагом и привела к кризису французской экономики. Германия и после прекращения пассивного сопротивления не платила репараций и не выполняла обязательств по поставкам. Это тяжело отразилось на французском государственном бюджете и на курсе франка. К тому же расходы на оккупацию постоянно росли и к осени 1923 года достигли 1 млрд. франков. Пуанкаре попытался задержать падение франка путем увеличения на 20% налогов. Но этот шаг не улучшил ситуацию. К тому же британцы провели финансовую диверсию - английские банки выбросили на денежный рынок значительное количество французской валюты. Курс франка ещё более упал. Под финансовым и дипломатическим нажимом со стороны Англии и США Франции пришлось капитулировать. Пуанкаре сообщил, что Франция больше не возражает против созыва международного комитета экспертов по проблеме германских репараций.

План Дауэса

После долгих проволочек Франция согласилась на открытие работ комитета. 14 января 1924 г. в Лондоне начал работу международный комитет экспертов. Его председателем выбрали представителя США Чарльза Дауэса. Бывший юрист, получивший за участие войне чин генерала, Дауэс был тесно связан с банковской группой Моргана. Именно к этой группе обратилась за кредитом Франция. Морган пообещал Парижу ссуду в размере 100 млн. долларов, но при условии решения вопроса о немецких репарациях.

Во время заседания комитета главное место заняло обсуждение проблемы создания в Германии устойчивой валюты. Особенно на этом настаивали американцы. Их поддерживали в этом вопросе и британцы. Комиссия Дауэса, для изучения положения германских финансов, посетила Германию. Эксперты пришли к выводу платёжеспособность Германии будет восстановлена только при условии воссоединения всей страны.

9 апреля 1924 г. Дауэс объявил о завершении работы и представил текст доклада экспертов. Так называемый «план Дауэса» состоял из трех частей. В первой части эксперты делали общие выводы и передавали точку зрения комитета. Вторая часть была посвящена общему экономическому положению Германии. Третья часть содержала ряд приложений к двум первым частям.

Эксперты считали, что выплачивать репарации Германия сможет только после хозяйственного восстановления. Для этого стране необходимо было помочь. Это должен был сделать англо-американский капитал. Приоритет отдавали стабилизации валюты и созданию бюджетного равновесия. Для стабилизации германской марки предлагалось предоставить берлину международный заем в сумме 800 млн. золотых марок. В залог Германия должна была отдать таможенные пошлины, акцизы и наиболее доходные статьи госбюджета. Все железные дороги переходили на 40 лет к акционерному обществу железных дорог. Общая сумма репарационных платежей и конечный срок их уплаты не были установлены. Берлин только должен был дать обязательство уплатить в первый год 1 млрд. марок. Затем Германия должна была увеличить взносы и довести их к концу 1920-х годов до 2,5 млрд. марок. Источниками покрытия репарационных платежей стали госбюджет, доходы тяжёлой индустрии и железных дорог. В целом вся тяжесть репарация ложилась на простых трудящихся (на этом настоял крупный германский капитал), их изымали через специальные налоги.

Надо отметить, что эти налоги стали использоваться в Германии для широкой демагогической, шовинистической пропаганды. Германские капиталисты умалчивали, что сами не хотели терять свои прибыли и нашли пути к возмещению репарационных платежей за счёт простых людей. Виновниками тяжелого положения народа объявлялись внешние враги, и главным средством избавления от бедствий должна была стать новая война.

В целом план Дауэса предусматривал восстановление сильной Германии. Одновременно англо-американский капитал в союзе с частью крупного германского капитала собирался контролировать основные отрасли народного хозяйства Германии. Чтобы со стороны германских товаров не было конкуренции на рынках, где господствовал британский, американский и французский капитал, авторы плана Дауэса «великодушно» предоставляли Германии советские рынки. План был довольно хитрый, хозяева Запада защищали свои рынки от мощной экономики Германии и направляли экономическую и в перспективе и военную экспансию немцев на восток.

16 августа 1924 года на Лондонской конференции репарационный план для Германии был утвержден. Кроме того, на конференции было решено несколько важных вопросов. Франция потеряла возможность самостоятельно решать вопрос репараций, все конфликтные вопросы должна были решаться арбитражной комиссией из представителей Антанты, во главе с американскими представителями. Франция должна была в течение года вывести войска из Рура. Взамен военной интервенции была начата финансово-хозяйственная интервенция. Создавался эмиссионный банк под контролем иностранного комиссара. Железные дороги переходили в частные руки и также управлялись под контролем специального иностранного комиссара. За Францией оставили право принудительного получения угля и других промтоваров на определенный промежуток времени. Но Германия получила право обращения в арбитражную комиссию с требованиями сокращения или отмены этих поставок. Германии предоставлялся заем в 800 млн. марок. Его давал англо-американский капитал.

Таким образом, Лондонская конференция 1924 года устанавливала господство англо-американского капитала в Германии и соответственно в Европе. Германию же направляли на восток. При помощи плана Дауэса англосаксы надеялись превратить Советскую Россию в аграрно-сырьевой придаток индустриального Запада.

На Лондонской конференции 1921 г. державы-победительницы установили сумму германских репараций в 132 млрд. золотых марок.

Царившая в Германии финансовая разруха все более затрудняла их выплату. Но французское правительство настаивало на полном и точном внесении репарационных платежей, невзирая на тяжелое положение германской экономики и финансов.

Франция рассматривала ослабление Германии как залог своей безопасности и обеспечения своей гегемонии в Европе. Поэтому, когда Англия на созванной в начале 1923 г. Парижской репарационной конференции предложила уменьшить размер репараций до 50 млрд, марок и предоставить Германии мораторий (отсрочку платежей) па четыре года, Франция выступила с решительными возражениями, и конференция была сорвана.

Вслед за тем Франция, договорившись с Бельгией, решила оккупировать Рур. Поводом для этого послужило нарушение Германией срока поставок угля и леса. Оккупация Рура по замыслам французских правящих кругов должна была привести к полному взысканию репараций, а в конечном счете к отторжению от Германии некоторых территорий. Таким путем Франция рассчитывала добиться того, чего ей не удалось получить в 1919 г. на Парижской мирной конференции.

11 января 1923 г. стотысячная франко-бельгийская армия вступила в Рур и оккупировала его. На оккупированной территории проживало 10% населения Германии, добывалось 88% угля и производилось значительное количество чугуна и стали.

Правительство Куно провозгласило политику «пассивного сопротивления». Предприятия, захваченные оккупантами, равно как и все другие, которые могли принести пользу оккупантам, должны были прекратить работу. Жителям Рура было запрещено платить налоги и выполнять распоряжения оккупационных властей, перевозить их грузы и пересылать корреспонденцию.

Посредством «пассивного сопротивления» правящие круги Германии рассчитывали нанести ущерб оккупантам и вместе с тем показать германскому народу, что правительство ведет борьбу за его интересы. На деле оккупация и вызванные ею бедствия превратились для монополистов в источник наживы.

Промышленники Рура пользовались значительными субсидиями от государства в виде компенсации за проведение «пассивного сопротивления». Стиннес, Кирдорф, Тиссен и Крупп получили 360 млн. золотых марок на заработную плату горнорабочим, 250 млн.- в возмещение за материальные затраты и 700 млн. - за «недополученную прибыль».

Раздача населению Рура хлеба, привезенного из Советской России. Рисунок из журнала «Зихель унд Хаммер». 1923 год.

Но рабочим хозяева платили обесцененными бумажными деньгами. В июле 1923 г. золотая марка стоила 262 тыс. бумажных марок, а 5 ноября - 100 млрд, бумажных марок. В конце года в обращении находилось 93 триллиона бумажных марок.

Германская буржуазия в связи с оккупацией Рура выдвинула лозунг «отечество в опасности». Говоря позднее об этом «патриотизме» германских капиталистов, отмечал, что для них речь шла не об интересах нации, не о судьбе отечества, а о прибылях в звонкой монете, о наибольшей доле участия в эксплуатации рейнского и рурского пролетариата.

Англия и Соединенные Штаты поддерживали политику «пассивного сопротивления», надеясь, что она приведет к ослаблению как Франции, так и Германии. Англия была особенно заинтересована в подрыве французских позиций на европейском континенте, а американские капиталисты ожидали, что Германия обратится к ним за помощью и они получат возможность не только прибрать к рукам германскую экономику и финансы, но и добиться господствующего влияния в Европе.

Советское правительство выступило с протестом против оккупации Рура. 13 января 1923 г. Всероссийский Центральный Исполнительный Комитет принял обращение «К народам всего мира в связи с оккупацией Францией Рурской области», в котором заявлялось: «В эти решающие дни рабоче-крестьянская Россия снова подымает свой голос протеста против безумной политики империалистической Франции и ее союзниц. Снова и с особой энергией она протестует против подавления права германского народа на самоопределение».

29 января Президиум Всероссийского Центрального Совета Профессиональных Союзов постановил оказать материальную поддержку рурским рабочим в размере 100 тыс. руб. золотом. Всероссийский союз горняков послал им 10 тыс. руб. золотом и 160 вагонов зерна. Горняки Урала вышли в воскресенье на работу и отдали весь заработок в пользу рурских рабочих.

Рабочие автомобильного и паровозостроительного заводов Харькова отчислили 2% месячного заработка. Крестьяне Вятской губернии внесли в фонд помощи немецким рабочим 3 тыс. пудов хлеба. Из других губерний и областей было отправлено 1400 т. ржи и два парохода с продовольствием.

В марте 1923 г. конгресс фабрично-заводских рабочих Рейнско-Рурской промышленной области от имени 5 млн. рабочих принял послание к трудящимся Советской страны с горячей благодарностью за выраженную ими братскую солидарность. «Присланные вами деньги и хлеб будут нашим оружием в тяжелой борьбе на два фронта - против наглого французского империализма и против немецкой буржуазии». В послании говорилось, что борьба советских трудящихся «является для нас светящимся маяком в нашей тяжелой повседневной борьбе».

Помощь шла также от рабочих Лондона, Амстердама, Праги, Рима, Варшавы, Парижа. Против оккупации Рура выступили коммунисты многих стран. Еще 6- 7 января 1923 г. представители коммунистических партий Франции, Англии, Италии, Бельгии, Голландии, Чехословакии и Германии провели в Эссене конференцию, на которой выразили протест против угрозы оккупации Рура.

В принятом конференцией манифесте говорилось: «Рабочие Европы! Коммунистические партии и профессиональные союзы, входящие в Красный Интернационал Профсоюзов, открыто и ясно заявляют то, что заявляли не раз: они готовы вместе со всеми рабочими организациями бороться за совместный отпор угрозам и опасности капиталистического наступления и новой мировой войны».

Рабочие всей Германии вносили 10% своей заработной платы в «фонд рурской помощи».

Оккупация Рура

Германия обязалась выплачивать союзным державам военные репарации в форме денежных платежей и товарных поставок. С самого начала большинство немцев было убеждено, что выполнить все обязательства Германии практически невозможно, особенно в отношении товаров. Канцлер Куно и его кабинет стремились достичь нового соглашения по обязательствам Германии. Французское правительство уже пригрозило, что, если Германия задержит платежи, Франция воспользуется правом, полученным по мирному договору, и оккупирует Рурский регион, самый важный промышленный район Германии. Все предложения, выдвинутые кабинетом Куно, были отвергнуты. Члены кабинета постепенно укрепились во мнении, что «ужасный конец» в виде оккупации Рура предпочтительнее «бесконечного ужаса», то есть статус– кво. Более того, члены кабинета считали, что получили надежную информацию о том, что Англия не позволит Франции перейти к жестким военным мерам. В конце концов комиссия по репарациям действительно заявила, что Германия затягивает выполнение своих обязательств, поскольку не поставила около сотни тысяч деревянных телеграфных столбов. Несмотря на незначительность повода, французские и бельгийские войска вошли в Рурский регион в конце 1922 года, причем никто из союзников этому не препятствовал. Немецкое правительство поддержало народное сопротивление оккупации – решение, нашедшее также поддержку всех партий, как коммунистов, так католиков и немецких националистов. Летом 1923 года сопротивление в Руре потерпело неудачу, и кабинет Куно был заменен правительством, которое возглавил Штреземан.