Сколько лет длилась 1 пуническая война. Пунические войны: причины, ход, результаты

Войны, которые в 3-2 вв. до нашей эры шли между Римской республикой и финикийским государством Карфагеном (Пунической республикой) за контроль и господство в регионе Западного Средиземноморья.

Участники противостояния

Ход военных действий

Результаты I Пунической войны

Значение

Перед тем как начать говорить об причинах пунических войн, необходимо разобраться сколько вообще было этих войн, между кем они велись и какая их периодизация.
Пунические войны – это серия больших военных конфликтов между Древним Римом и Карфагеном. За всю историю между ними произошло три больших войны:
– 264-261 гг. до н. э.
– 218-201 гг. до н. э.
– 149-146 гг. до н. э.

Причины Первой пунической войны
До начала первой войны между карфагенянами и римлянами, эти два народа были верными союзниками. Однако Рим планировал расширить свое влияние, и в первую очередь он начал завоевывать Италию, что совсем не устраивало Карфаген. А когда Рим захватил Сицилию, отношения между государствами окончательно испортились. Сицилия – это важная стратегическая точка, которая давала контроль над Средиземным морем.
Война была сложной для обеих сторон, но все же победу удалось одержать Римской республике и ее наградой стал остров Сицилия.

Причины Второй пунической войны
После поражения в первом военном конфликте, Карфаген навсегда потерял остров Сицилию и доходы с нее, а также потерял монополию на торговлю с Средиземном море, что серьезно ударило по могуществу Карфагена.
Но после поражения Карфаген начал захватывать Испанию и с помощью ее ресурсов смог восстановить свое могущество. Тем более Испания – это довольно выгодный плацдарм для наступления на Италию.
В это время римляне заключают союз с Сагунтом и Испании, который был настроен враждебно к Карфагену. Также нельзя не учитывать личность Ганнибала, который видел свое предназначение в войне против Рима, он яростно стремился дать реванш Риму и одержать над ним победу.
Ганнибал также видел, что сейчас количество воинов Рима было не столь большое – немного больше чем 60 тыс. При этом эта большая армия была разделена на три поменьше, управляемые консулами. У Ганнибала на момент начала войны было чуть больше 50 тыс. воинов. Он понимал, что нанести удар Риму, когда его войска рассеяны, сейчас проще всего.
Что касается все же главной причины начала войны – это установление владычества в Средиземном море.
Вторая Пуническая война без споров оказалась наибольшей и самой кровавой. Остальные две войны были лишь «репетициями». Обе стороны понесли огромные потери. Но, как и в прошлый раз, Рим одержал победу. Однако были моменты, когда Рим почти оказывался в руках Ганнибала и помогало Риму только чудо.
Карфаген в результате войны потерял практически весь свой флот и должен был выплачивать огромную контрибуцию в течении 50 лет. А Рим стал сильнейшим государством в Средиземноморья.

Причины Третей пунической войны
Рим боялся, что Карфаген сможет восстановить свое могущество, хоть оно и было сильно подорвано во время Второй пунической войны. Рим же в этот период значительно укрепился, завоевал Грецию, Египет.
Хоть и Карфаген утратил свое военное могущество, он все еще оставался крупным торговым центром, что мешало процветанию римской торговли.
И Рим беспокоился не напрасно, Карфаген довольно быстро вновь стал накапливать свое богатство. Римский политический деятель Марк Порций Катон на одном из собраний Сената сказал: «Карфаген должен быть уничтожен». И его мнения придерживались большинство сенаторов.
На этот раз именно Рим был инициатором конфликта, в то время как первые две пунические войны инициировал Карфаген.
В результате конфликта город Карфаген был полностью сожжен до основания. Он горел несколько недель. Хотя и карфагеняне яростно защищались (более двух лет), они все пали под натиском римской армии. Римляне навсегда прокляли эту землю.

Первая Пуническая война - первая война между Римом и Карфагеном, которая продолжалась 23 года (264-241 гг), и окончившаяся победой Рима.

Начав с малого, римляне энергичными усилиями в течении целого ряда веков постепенно подчиняли своей власти все народы Италии, пока наконец море, оказавшееся перед ними во всех направлениях, не положило предела успехам их оружия. В этих почти постоянных войнах Рим сделался могущественной державой, и потому нельзя было ожидать, что возникшая преграда заставит его праздно сложить руки.

Римляне видят, что лишь узкий пролив отделяет их государство от прекрасной Сицилии, на которую нельзя смотреть как на землю, вполне отдельную от Италии, и которая в мощных чужих руках может нести угрозу безопасности этой последней. А между тем карфагеняне, или пуны, как их обычно называли римляне, уже готовились завладеть всей Сицилией – те самые карфагеняне, которые уже обнаружили свои притязания и на Тарент, и завладели всем западным побережьем Средиземного моря.

Был финикийской колонией, которая была основана, по преданию, в 888 году Дидоной, дочерью Тирского царя, бежавшей от притеснений корыстолюбивого брата. Город располагался в Тунисском заливе, в плодородной местности Северной Африки, и имел замечательную гавань. Плодородие почвы, которую карфагеняне с большим прилежанием и искусством обрабатывали при посредстве своих рабов на манер нынешних плантаций, а еще более – бойкая промышленность и обширная, благоприятствуемая местоположением торговля в скором времени сделали Карфаген цветущим городом, опередившим в конце концов все многочисленные колонии финикиян на берегах и островах западного моря и даже города-метрополии.

Но богатое торговое население, вопреки финикийскому обыкновению, сделалось и военным пунктом. Финикияне не были народом воинственным и жаждавшим политической свободы; единственное устремление их было в том, чтобы как можно больше торговать и наживаться.

Для беспрепятственного осуществления этих целей они добровольно жертвовали своей свободой, платили самые обременительные подати. Лишь в самых крайних случаях защищали они свою жизнь и имущество со всем бешенством отчаяния. Грекам, которые постепенно вытеснили их с их торговлей из восточной части Средиземного моря, они оказывали незначительное сопротивление. Однако когда греки пробились дальше и утвердились в Сицилии и разных пунктах африканского, галльского, испанского побережья, тогда перед финикиянами явилась перспектива полного вытеснения из этих мест, при отсутствии всякого другого исхода или приюта; для избежания этой участи им оставалось одно взяться за оружие.

Таким образом, Карфаген стал авангардом финикиян в борьбе с их национальным врагом греками. Благодаря этому он приобрел военную силу и воспользовался ею для распространения своих завоеваний для подчинения своему господству остальных финикийских колоний и окрестных ливийских племен, которых он заставил платить ему дань и поставлять людей для военной службы, Карфаген стал столицей могущественного североафриканского государства, державшего в своих руках и западную часть Средиземного моря с его островами, а равно эксплуатировало богатство его прибрежных стран, в особенности Испании.

После удаления Пирра карфагеняне остались первенствующим народом на острове, и казалось, что в скором времени вся власть над ним сосредоточится исключительно в их руках. Но тут-то раздалось перед ними римское «Стой!». Когда Пирр уезжал из Сицилии, он в последний раз взглянул с корабля на замечательный остров и сказал своим друзьям; «Какое поле сражения оставляем мы карфагенянам и римлянам!»

Спустя 12 лет после произнесения этих пророческих слов римские легионы перешли Сицилийский пролив, чтобы померятся силами с Карфагеном на новом поле битвы.

Силы обоих государств в начале Первой Пунической войны, была почти равными. На море карфагеняне на много превзошли могуществом своих противников: они обладали значительнейшим флотом той эпохи и управляли кораблями даже лучше греков. Когда карфагенский полководец Ганион посоветовал римлянам не затевать войны, то между прочим сказал им: «Без нашего согласия вы в море и рук не вымоете».

Денежными средствами римляне также в значительной степени уступали карфагенянам, так как Карфаген, по свидетельству Полибия, был богатейшим городом того времени. В Риме, по сравнению с Карфагеном, господствовала попросту бедность. Карфагенские посланники, побывавшие в Риме до начала войны, с насмешкой рассказывали, вернувшись на родину, что обстановка римских сенаторов крайне патриархальная, что единственный столовый сервиз из серебра признается достаточным для всего сената и что во всех домах, где они бывали в гостях, подавали им один и тот же серебряный сервиз.

В одинаковой степени с отдельными римскими семействами была бедна по сравнению с Карфагеном и римская государственная казна; однако римлянам для ведения войны и требовалось меньше денег, чем Карфагену. Римляне были воинственный народ, из своих собственных граждан они могли составить армию вдвое многочисленней карфагенской, и большую часть своих войн вели именно при помощи этого войска; что же касается их итальянских подданных, составлявших подкрепление их национальной армии, то они по большей части находились в таком благоприятном положении, что сражались за неприкосновенность римского государства в видах сохранения собственных интересов.

Карфагеняне хотя и могли выставить в поле 40 тысяч граждан, но карфагенский гражданин питал отвращение к военной службе, и государство вело войны в большинстве своем посредством наемных солдат, обходившихся ему довольно дорого. При чем в критический момент этих наемников не всегда можно было собрать и они представлялись гораздо менее надежными, чем солдаты Рима, которые в любой момент могли быть созваны под знамена.

Поводом к взрыву первой Пунической войны, послужило следующее обстоятельство. Кампанские наемные войска сиракузского тирана Агафокла после его смерти (289 г) овладели Мессаной. Они умертвили мужчин, разделили между собой женщин, детей и имущество и, основали здесь разбойничье государство. Так как эти люди завоевали право на жизнь мечом, то они назвали себя сыновьями Марса, мамертинцами.

Посредством завоевания других городов мамертинцы постепенно распространили свое господство по острову, так что спустя какое-то время занимали в Сицилии третье место после карфагенян и сиракузян. Но эти последние видели в них неудобных и ненавистных соседей. В Сиракузах узурпаторы-наемники поставили в это время во главе правления молодого человека из фамилии тирана Гелона, Гиерона, сына Гиерокла, отличившегося уже во многих походах.

Он отдалил от себя тех наемников, которым был обязан своим возвышением, вновь дал оружие гражданам и таким образом организовал новое наемное войско, на которое мог положиться верней, чем на прежнее. С этим войском Гиерон выступил против мамертинцев для наказания их за многие преступления, совершенные ими против сицилийских греков.

Блистательная победа, доставившая ему со стороны его сограждан царский титул, принудила мамертинцев удалиться за стены юрода. Видя, что им не справиться с Гиероном, и боясь его кровавой мести, они начали думать, к кому бы из иноземцев обратиться за помощью; одни советовали передать город карфагенцам, другие – римлянам. Большинством было решено в пользу Рима, и туда было отправлено посольство с поручением предложить римскому правительству вступить во владение Мессаной.

Римский сенат был в нерешительности. Он осознавал, что было бы политической ошибкой дозволить опасным для Рима карфагенянам завладеть такой важной крепостью, третьим городом Сицилии; но, с другой стороны, не представлялось ли для почтенного государства позорным заключить дружеский союз с разбойничьей шайкой, приятелями тех самих мятежников Региума, которых сам же Рим еще незадолго до того наказал самым кровавым образом?

При чем занятие Мессаны неминуемо должно было повлечь за собой войну с Карфагеном, исход которой невозможно было предсказать. Так как сенат не знал, на что решиться, то консулы, желавшие войны, перенесли дело на рассмотрение народного собрания, и народ, руководимый правильным политическим чутьем, не колеблясь постановил – оказать просимую помощь и начать войну. Необходимые меры были немедля приняты. Легионы двинулись в Региум, куда собрались корабли греческих союзных городов Южной Италии для того, чтобы перевозить римские войска.

Когда военный трибун Аппий Клавдий с авангардом римского ополчения прибыл в Региум, из Мессаны пришло ему известие, что карфагеняне вмешались в мессанские дела и устроили мир между мамертинцами и Гиероном, что карфагенский флот стоит в мессанской гавани, а карфагенский гарнизон – в тамошней крепости.

Депутаты от той партии мамертинского населения, которая впустила в город карфагенян, явились к римскому полководцу и выразили благодарность за помощь, в которой они более не нуждались. Трибун, человек гордый, отважный и жаждавший славы, не обратил внимания на заявления посольства и приготовился к продолжению пути. Несмотря на то, что пролив был загражден карфагенянами, он переехал в лодке в Мессану, явился в народное собрание и там, в присутствии карфагенян, объявил мамертинцам, что Рим берет на себя роль избавителя их от карфагенского ига; молчание, которое обнаружили при этом испуганные мамертинцы, трибун признал за выражение их согласия, что они в действительности желают помощи Рима.

Потом он вновь возвратился в Региум и, не обращая внимания на встречный ветер, поднял паруса. Но ветер рассеял его корабли и загнал часть их в карфагенский флот, курсировавший в проливе. Карфагеняне хотели избежать войны с Римом, и их полководец Ганнон вежливо отпустил суда с просьбой воздержаться от похода в Мессану. Клавдий гордо отверг эту любезность и с небольшим количеством оставшегося у него войска прибыл в Мессану.

Там он созвал народное собрание и пригласил в него также Ганнона под предлогом, что желает посредством миролюбивого объяснения покончить спор между Римом и Карфагеном. После долгих и резких прений между обеими сторонами один римский солдат вдруг схватил карфагенского полководца и под крики одобрения мамертинцев вытащил его из собрания. Потом Ганнона заключили в тюрьму, и но позорно купил себе свободу тем, что, по требованию Клавдия, приказал своему гарнизону очистить город. Карфагеняне предали его за это смерти.

Таким образом Мессана, краеугольный камень Сицилии, перешла под власть Рима (264 г). Однако в скором времени в ее гавани появился сильный карфагенский флот под начальством другого Ганнона, сына Ганнибала. Между тем как эти корабли курсировали в проливе с целью заграждения прохода римской армии, высадившееся на берег сухопутное войско карфагенян осаждало Мессану с северной стороны.

Гиерон же расположился лагерем на южной стороне. Но в одну из темных ночей консул Аппий Клавдий Каулекс переправился со своим войском через пролив и вошел в город. После он разбил сперва Гиерона, а потом Карфагенян и освободил город от осады. Римская отвага победила, Мессана была во власти Рима. В то время как Карфаген начал новые приготовления к войне, Гиерон как в этом, так и в следующем году был поставлен в такое стеснительное положение, что нашел необходимым, в собственных интересах, заключить с римлянами мир. С этого времени он в течение своего долговременного царствования оставался их вернейшим союзником.

Карфагеняне продолжили войну одни. Приготовления их были окончены лишь в 262 году, и тогда они ввели в большой, сильно укрепленный город Агригент (Акрагас) 50 тысяч человек под начальством Ганнибала, сына Гискона. Оба римских консула осадили город и голодом поставили его в отчаянное положение; пришедшее на выручку многочисленное войско под командованием Ганнона они разбили наголову, и когда после этого сражения Ганнибал, воспользовавшись темнотой и усталостью неприятеля, удалился вместе с гарнизоном, римляне завладели городом. Агригент был подвергнут страшному грабежу, все жители проданы в рабство. Впоследствии римляне вновь восстановили город.

Теперь в руках Рима находилась большая часть острова; карфагеняне держались только в своих укрепленных приморских городах. Для изгнания их из этих приютов и обеспечения за собой сделанных завоеваний, а также берегов Италии римлянам необходим был военный флот.

Но как построить флот? Когда казну опустошила долгая, мучительная война, и хотя, по выражению Полибия, воинственный дух побуждал римлян к войне, средств для этого у них не было. Но «великодушие и любовь к родине» первых людей государства спасли положение. Сенаторы решились на то, на что никогда не отважилась бы знать Карфагена: они на свои личные средства построили корабли.

В решительной битве при Дрепане консул Лютаций Катул разбил карфагенский флот. Карфагенские правители облекли тогда Гамилькара Барку неограниченными полномочиями - заключить мир или продолжать войну. Гамилькар понял, что война проиграна. Он обратился к римскому консулу с мирными предложениями. Следует отметить, что и силы самих римлян были на исходе.

Мир заключили на следующих условиях: карфагеняне выплачивали римлянам контрибуцию, отказывались от всей Сицилии и обещались впредь никогда не нападать ни на самих сицилийцев, ни на их союзников. Так окончилась вековая борьба за Сицилию, и римлянам удалось то, что не удалось ни Дионисию, ни Агафоклу. Эта война, заключает Полибий, «длилась непрерывно 24 года и была продолжительней, упорней и важней всех войн, какие известны нам в истории». В отношении доблести победный венок, по его признанию, стяжали римляне, но величайшим вождем той эпохи по уму и отваге был Гамилькар Барка.

Пунические войны были чередой военных конфликтов между силами древнего Карфагена и Рима, ориентировочно между 264 г. до н.э. и 146 г. до н. э.

Название «пунические» происходит от слова «финикийский», «пунический» (по латыни). Слово применялось к жителям Карфагена, которые были этнически связаны с финикийцами.

Карфаген вырос из небольшого порта до самого богатого и могущественного города в Средиземноморье.

У него был мощный военно-морской флот, наемная армия и, благодаря торговле, большие накопленные богатства.

Согласно договору, заключенному с Римом, жителям Рима запрещено было торговать в Западной части Средиземного моря. Римские торговцы, нарушившие условия соглашения, подвергались суду, а их корабли топили.

Первая Пуническая война

Пунические войны дали Риму право стать величайшей империей древнего мира: городу перешли богатства и флот Карфагена, а у полководцев появился богатый опыт военных действий на суше и море.

Начав с малого, римляне за несколько столетий подчинили своей власти все народы Италии. Предел их военным успехам положило море, очутившееся перед ними во всех направлениях. В почти непрерывных войнах римляне сделались могущественным воинственным народом, и нельзя было ожидать, что возникшая преграда заставит их отложить оружие. Лишь узкий пролив отделяет их государство от прекрасной Сицилии, на которую нельзя смотреть как на землю, вполне отдельную от Италии, и которая в мощных чужих руках может угрожать безопасности последней. Между тем карфагеняне, или пуны, как их называли римляне, уже готовились завладеть всей Сицилией. В их же руках находилось в это время все западное побережье Средиземного моря. Если дать им завладеть Сицилией, то в их власти окажется и Сицилийский пролив, а для римлян закроется путь в восточное море и они не будут полными хозяевами берегов своего государства. Таким образом, обстоятельства указывали римлянам на необходимость, даже если бы они и не желали этого, двигаться дальше, перейдя границу Италии. Начались Пунические войны.

Карфаген был финикийской колонией, основанной, по преданию, в 888 году до н.э. Дидоной, дочерью Тирского царя, бежавшей от притеснений корыстолюбивого брата. Город находился в превосходной гавани Тунисского залива в Северной Африке. Плодородие почвы, которую карфагеняне с большим усердием и искусством обрабатывали с помощью своих рабов, развитая промышленность и обширная торговля сделали Карфаген цветущим городом, опередившим все многочисленные колонии финикийцев на берегах и островах западного моря и даже города метрополии. Но богатое торговое поселение, вопреки финикийскому обычаю, стало и военным. Финикийцы не были воинственным и жаждавшим политической свободы народом - единственное их стремление заключалось в торговле и наживе. Для осуществления этих целей они добровольно жертвовали своей свободой и платили самые обременительные налоги. Только в самых крайних случаях они защищали свою жизнь и имущество со всем бешенством. Грекам, постепенно вытеснившим их торговлю из восточной части Средиземного моря, оказывалось незначительное сопротивление. Но когда греки продвинулись дальше и утвердились в Сицилии и различных местах африканского, галльского и испанского побережий, перед финикийцами появилась перспектива их полного вытеснения из этих мест. Для избежания такой участи им оставалось только взяться за оружие.

Карфаген сделался авангардом финикийцев в борьбе с их давним врагом - греками. Благодаря этому он обрел военную силу и воспользовался ей для распространения своего влияния на остальные финикийские колонии и окрестные ливийские племена, которые он заставил платить дань и поставлять людей для военной службы. Карфаген сделался столицей могущественного североафриканского государства, державшего в своих руках западную часть Средиземного моря с его островами и эксплуатировавшего богатство его прибрежных стран, особенно Испании. В Сицилии, где финикийские колонии существовали с незапамятных времен, карфагеняне удержали за собой, вопреки противодействию греков, западный и северный берега и в переменчивых войнах с Сиракузами и другими греческими городами часто становились хозяевами почти всего острова.

Пунийский Карфаген. Реконструкция

Перевес постепенно перешел на сторону Карфагена, поскольку греческие города, раздираемые враждой партий и угнетаемые тиранами, все более и более утрачивали силу и способность сопротивляться. После ухода Пирра карфагеняне остались главным народом на острове, и казалось, что вскоре вся власть над ним сосредоточится исключительно в их руках. Вот тут-то на сцене и появились римляне. Когда Пирр уезжал из Сицилии, он в последний раз взглянул с корабля на прекрасный остров и сказал своим друзьям: «Какое поле сражения оставляем мы карфагенянам и римлянам!» Через двенадцать лет после произнесения этих пророческих слов римские легионы перешли Сицилийский пролив, чтобы померяться силами с карфагенянами на новом поле битвы.

В начале войны силы обоих государств были практически равны. На море карфагеняне далеко превосходили могуществом своих противников - они обладали крупнейшим флотом того времени и управляли кораблями даже лучше греков. Когда карфагенский полководец Ганнон советовал римлянам не затевать войны, он, среди прочего, сказал им: «Без нашего согласия вы в море и рук не вымоете» . Финансами римляне также значительно уступали карфагенянам, поскольку Карфаген был богатейшим городом мира. В Риме, по сравнению с Карфагеном, просто господствовала бедность. Карфагенские посланники, побывавшие в Риме до начала войны, с насмешкой рассказывали, что обстановка римских сенаторов крайне патриархальная, что единственный столовый сервиз из серебра признается достаточным для всего сената и что во всех домах, где они бывали в гостях, подавался им все один и тот же серебряный сервиз. Так же бедна была по сравнению с Карфагеном и государственная казна Рима.

Зато Риму для ведения войны и требовалось меньше денег, чем Карфагену. Римляне были воинственным народом и из своих собственных граждан могли набрать армию вдвое больше карфагенской. Бо льшую часть своих войн они вели именно с помощью такого войска. Что же касается их итальянских подданных, составлявших подкрепление для основной армии, то они находились в таком благополучии, что сражаться за неприкосновенность римского государства было в их собственных интересах. Карфагеняне же, хотя и имели возможность выставить 40 000 граждан, вели войны преимущественно наемными солдатами, поскольку карфагенский гражданин питал отвращение к военной службе. Эти наемники обходились очень дорого и в критический момент их не всегда можно было собрать.

Кроме того, карфагенские подданные жили под тяжелым гнетом, как государственные рабы. Поэтому, используя их для войны, следовало помнить, что они были готовы воспользоваться любым удобным случаем для свержения ига. Римское же государство представляло собой правильно и прочно организованное целое - каждый отдельный гражданин пользовался личной свободой и мог с помощью личных заслуг достигнуть высших почестей и должностей, а бразды правления вообще находились в руках лучших и способнейших людей. Карфагенское государство было олигархически управлявшейся республикой, где во главе стояли знатные и богатые фамилии, а все остальные граждане не пользовались почти никаким влиянием. Такое правительство не могло сравниться по надежности фундамента с римским и в минуты опасности не проявляло того присутствия духа и той нравственной бодрости, которыми был проникнут и римский сенат, и весь римский народ. «Ни шагу назад!» – таков был девиз римлян в несчастьи. Карфагеняне же часто колебались и отступали в последний критический момент.

Поводом к началу первой Пунической войны, длившейся 23 года (264-241 годы), послужило следующее. Кампанские наемные войска сиракузского тирана Агафокла после его смерти в 289 году овладели городом Мессаной. Они убили мужчин, разделили между собой женщин, детей и имущество и основали здесь разбойничье государство. Завоевав себе право на жизнь мечом, они назвали себя сыновьями Марса, мамертинцами. Завоевывая соседние города мамертинцы распространили свое господство по острову и через некоторое время заняли в Сицилии третье место после карфагенян и сиракузцев. Но и те и другие видели в них неудобных и ненавистных соседей.

В Сиракузах в это время узурпаторы-наемники поставили во главе правления Гиерона - молодого человека из семьи тирана Гелона, уже отличившегося во многих походах. Приобретя себе умным и умеренным образом действий благосклонность и доверие сиракузцев и вообще сицилийских греков, он отдалил от себя тех наемников, которым был обязан своим возвышением и снова дал оружие гражданам. Таким образом он организовал новое наемное войско, на которое мог положиться больше, чем на прежнее. С этим войском Гиерон выступил против мамертинцев для наказания их за преступления против сицилийских греков. Блистательная победа, доставившая ему со стороны сограждан царский титул, принудила мамертинцев удалиться за стены города. Видя, что им не справиться с Гиероном, они стали придумывать, к кому из иноземцев обратиться за помощью. Одни советовали передать город карфагенянам, другие – римлянам. Большинство решило в пользу Рима, и туда было отправлено посольство с поручением предложить римскому правительству вступить во владение Мессаной.

Римский сенат был в нерешительности. Позволить опасным для Рима карфагенянам завладеть такой важной крепостью, третьим городом Сицилии было бы политической ошибкой. С другой стороны, не представлялось ли для почтенного государства позорным заключить дружеский союз с разбойничьей шайкой? Кроме того, занятие Мессаны неминуемо должно было повлечь за собой войну с Карфагеном, исход которой нельзя было предвидеть. Так как сенат колебался, консулы, желавшие войны, перенесли дело на рассмотрение народного собрания, и народ не колеблясь постановил – оказать просимую помощь и начать войну.

Необходимые меры были немедленно приняты. Легионы двинулись в Региум, куда собрались и корабли греческих союзных городов Южной Италии, чтобы перевозить римские войска. Когда военный трибун Аппий Клавдий с авангардом римского ополчения прибыл в Региум, из Мессаны пришло известие, что карфагеняне вмешались в их дела и устроили мир между мамертинцами и Гиероном и что карфагенский флот стоит в мессанской гавани, а карфагенский гарнизон – в крепости. Представители той части мамертинского населения, которая впустила в город карфагенян, явились к римскому полководцу и выразили благодарность за помощь, в которой они более не нуждались. Трибун, человек гордый и жаждавший славы, не обратил внимания на заявления посольства и продолжил путь.

Несмотря на то, что пролив был загражден карфагенянами, он переехал в лодке в Мессану, явился в народное собрание и там, в присутствии карфагенян, объявил мамертинцам, что Рим берет на себя роль их избавителя от карфагенского ига. Молчание, которым ответили испуганные мамертинцы, трибун признал за выражение их согласия на римскую помощь. Вернувшись в Региум он, не обращая внимания на встречный ветер, поднял паруса. Ветер рассеял его корабли и часть их загнал в карфагенский флот, курсировавший в проливе. Карфагеняне хотели избежать войны с Римом, и их полководец Ганнон вежливо отпустил суда с просьбой воздержаться от похода в Мессану. Клавдий гордо отверг эту любезность и с небольшим количеством оставшегося у него войска прибыл в Мессану. Там он созвал народное собрание и пригласил в него Ганнона под предлогом того, что хочет через миролюбивое объяснение закончить спор между Римом и Карфагеном. После долгих и резких споров между сторонами один римский солдат схватил карфагенского полководца и под крики одобрения мамертинцев вытащил его из собрания. Затем Ганнон был заключен в тюрьму, но позорно купил свободу, приказав своему гарнизону очистить город. За это карфагеняне предали его смерти. Так в 264 году Мессана, краеугольный камень Сицилии, перешла под власть римлян.

Вскоре в ее гавани появился карфагенский флот под начальством другого Ганнона, сына Ганнибала. Пока эти корабли курсировали в проливе, заграждая проход римской армии, высадившееся на берег сухопутное войско карфагенян осаждало Мессану с северной стороны. Гиерон же расположился лагерем на южной стороне. Но в одну из темных ночей консул Аппий Клавдий Каулекс переправился со своим войском через пролив и вошел в город. Затем он разбил Гиерона, а потом и карфагенян. Римская отвага победила, и Мессана оказалась во власти римлян. Карфагеняне начали новые приготовления к войне. Гиерон же как в этом, так и в следующем году был поставлен в такое стесненное положение, что счел нужным, в собственных интересах, заключить с римлянами мир. С этого времени он в течение своего долгого царствования оставался их вернейшим союзником.

Карфагеняне продолжили войну одни. Приготовления их были окончены только в 262 году и тогда они ввели в большой, сильно укрепленный город Агригент (Акрагас) 50 000 человек под начальством Ганнибала, сына Гискона. Оба римских консула осадили город и голодом поставили его в отчаянное положение. Пришедшее на выручку многочисленное войско под начальством Ганнона было разбито наголову. После этого сражения Ганнибал, воспользовавшись темнотой и усталостью неприятеля, удалился вместе с гарнизоном и римляне завладели городом. Агригент был подвергнут страшному грабежу, а все его жители были проданы в рабство. Впоследствии римляне снова восстановили город. Теперь большая часть острова находилась в руках Рима, а карфагеняне держались только в своих укрепленных приморских городах. Для их полного изгнания и закрепления за собой сделанных завоеваний, а также берегов Италии римлянам был необходим военный флот.

В начале войны у Рима вообще не было военных кораблей. Однако им сопутствовала удача. Одна карфагенская квинквирема прошла слишком близко от берега и села на мель. Весь корабль попал в руки римлян.

Слово «квинквирема» происходит от латинского выражения «пять весел». Это можно не так понять, поскольку кажется, что число «пять» относится к веслам. На самом деле речь идет о группе из пяти гребцов, которые управляли тремя веслами, установленными друг над другом. Двумя верхними веслами гребли по два человека, а одним нижним веслом - один человек. Команда находилась в специальной деревянной надстройке, которая выступала с борта судна. Во время боевых действий квинквирема могла разогнаться до скорости в десять узлов (18 км/час), однако такая скорость достигалась только в момент кратковременных рывков. Средняя скорость видимо равнялась пяти узлам.

В порту Лилибей при раскопках судостроительных верфей 3 века археологи обнаружили, что каждая деталь корабля помечалась соответствующей надписью. Это позволяло очень быстро собирать корпуса. Таким образом, собрать новое судно по образцу захваченного для римлян оказалось несложной задачей. Несмотря на неопытность своих судостроителей, за два месяца римляне стали обладателями совершенно нового флота из 100 квинквирем и 20 трирем (галеры, где гребцы гребли в группах по три человека).

Пока строились суда, принимали на работу моряков, которых оказалось более тридцати тысяч человек. Обучали их на суше. Полибий описал, как это происходило: «[Обучающие] посадили людей на берегу на скамьи в том самом порядке, в каком они должны были занимать места для сидения на судах, посередине поставили келевста [командира гребцов] и приучали их откидываться всех разом назад, притягивая руки к себе, а потом с протянутыми руками наклоняться вперед, начинать и кончать эти движения по команде келевста» .

Сразу после окончания строительства корабли спустили на воду. Команды поднялись на борт для прохождения практики в реальных условиях. Затем под командой консула-адмирала они вышли в открытое море.

Установить могущество на море за такое короткое время стало потрясающим успехом. Создание нового флота с нуля показало, с какой решительностью римляне берутся за решение каких-то новых неизвестных проблем.

Мог ли этот начинающий флот победить военную мощь старейшей великой морской державы? Первая неудача и позорный захват консула врагом навели римлян на серьезные размышления. Их судостроители признали, что римские суда оказались более тяжелыми и неповоротливыми, чем карфагенские. Карфагеняне умели искусно маневрировать. Они знали, как потопить своих противников при помощи тарана, избегая рукопашных схваток.

Га й Дуили й придумал способ, благодаря которому военное равновесие восстановилось. Он изобрел устройство, названное «ворон» (corvus). Оно представляло собой деревянный мостик, который одним концом прикреплялся к нижней части деревянного столба. Его устанавливали на носу судна так, чтобы мостик можно было поворачивать вокруг столба, а также поднимать и опускать другой, передний, конец мостика. На переднем конце снизу прикрепляли шип или крюк. Когда римский военный корабль приближался к вражеской квинквиреме, на ее палубу опускали мостик. Шип втыкался в палубу и прочно держал мостик. Затем отряд из 70–100 человек, которых набирали из опытных воинов, переходил на неприятельское судно и захватывал его.

Благодаря «ворону» морское сражение превращалось в сухопутную битву на воде. Такой прием стал неприятным сюрпризом для карфагенян. Летом 260 года до римлян дошли сведения, что неприятель разоряет область около города Милы (ныне Милаццо), расположенного около северо-восточной оконечности Сицилии. В этот район отправился весь римский флот. Увидев их, карфагеняне без всякого колебания устремились навстречу. Они настолько презирали этих итальянских дилетантов, что даже не стали выстраиваться в боевой порядок. К ужасу карфагенян, римляне взяли на абордаж и захватили первые тридцать вражеских кораблей, которые вступили с ними в бой. Остальная часть карфагенского флота отошла, надеясь окружить и протаранить римские корабли. Но те просто повернули свои мостики так, чтобы отразить нападение с любой стороны. Карфагеняне развернулись и отступили, потеряв 50 из своих 130 судов.

Теперь стороны будто обменялись своими преимуществами. С одной стороны, Римская республика освоила водное пространство, и ее флот начал совершать успешные набеги. С другой стороны, карфагеняне успешно действовали на суше на Сицилии. Они применяли тактику истощения - избегали открытых сражений и вынуждали римлян один за другим осаждать сильно укрепленные горные города.

Для окончательного утверждения превосходства Рима на море было решено обойти Сицилию и отправить войска для нападения на сам Карфаген. В 256 году два консула с армадой из 330 кораблей отправились к Северной Африке. На каждом корабле кроме команды находилось по 120 воинов. Карфагеняне поняли серьезность положения и собрали флот больший, чем у римлян - в 350 галер. Противники встретились у мыса Экном (ныне Поджо-ди-Сант-Анжело у города Ликата), расположенного на южном побережье Сицилии. Римляне снова разгромили противника, потопив и захватив более 90 судов. Путь к карфагенской столице был открыт.

Консулы благополучно высадились на противоположном от Карфагена краю Тунисского залива и начали разорять близлежащее побережье. Военная кампания началась самым наилучшим образом. Прошло лето, и сенат отозвал одного из консулов, который вернулся назад в Италию с большой частью армии, награбленной добычей и пленными. Второй консул - Марк Атилий Регул - остался на зиму в Африке с войском из 15 000 пехотинцев, 5000 всадников и 40 кораблей. Карфагеняне поняли, что это не кратковременный набег, а полномасштабное вторжение. Легионы собирались здесь остаться.

Карфагенская армия разместилась под защитой крепости, расположенной в двадцати милях от города Мелодий (ныне Тунис). Опасаясь римской пехоты, карфагенские командующие избегали генерального сражения. В Карфагене скопились беженцы из внутренних районов, сильно сократив запасы продовольствия. Начались переговоры о мире. Регул был слишком высокомерным и совершенно лишенным воображения. Он хотел завершить военную кампанию в течение этого года и организовать свой триумф. Он уже считал себя хозяином города и думал, что оставалось только предъявить карфагенянам свои условия мира, которые они обязательно примут. Условия оказались крайне тяжелыми и вызвали ровно противоположную реакцию. Карфагеняне должны были покинуть Сицилию и Сардинию, освободить всех римских пленных, тогда как карфагенских пленников надо было выкупать. Карфагену предписывалось возместить все военные затраты Рима и платить ему ежегодную дань. Воевать карфагеняне должны будут только с разрешения Рима. Фактически это означало безоговорочную капитуляцию. Положение карфагенского государства было тяжелым, но не настолько. Переговоры закончились ничем.

Тем временем карфагенское верховное командование весной 255 года обратилось за помощью к спартанскому военному советнику. Карфагеняне установили в своей армии строгую дисциплину, ввели военное обучение и подняли моральный дух воинов. Карфагенская армия вышла на поле боя и наказала самодовольных римлян. Регула и еще пятьсот римлян захватили в плен, а оставшиеся в живых воины римской армии(около 2000 человек) бежали с поля боя.

Поражение положило конец вторжению, но не войне. Сенат собирался послать флот для блокады Карфагена, в то время как Регул должен был напасть на город со стороны суши. Перед отправкой флота до Рима дошли известия о разгроме и теперь 210 судов отправились для спасения остатков римской армии в Африке. Корабли достигли Африки, отбили нападение карфагенского флота и совершили набег на близлежащее побережье в поисках продовольствия. Однако на обратном пути они попали в сильный шторм. Большинство судов выбросило на скалы у юго-восточной оконечности Сицилии. Около 25 000 воинов и 70 000 гребцов погибли. Ни в одной из предыдущих войн Рим не терял одновременно столько людей. Флот вскоре восстановили, но в 253 году после совершения набега на африканское побережье его снова уничтожил шторм. На этот раз римляне потеряли 150 кораблей.

Огромные потери на море потрясли римское общество. Даже Рим не мог пойти на такие человеческие жертвы. Решение бороться с Карфагеном на море потерпело неудачу. Карфагеняне также были ослаблены, и не только войной с Римом, но и подавлением восстания своих африканских соседей - нумидийцев. Военные действия прекратились на два года. На римской политической сцене появился внук Клавдия Цека (Слепого), Публий, в полной мере унаследовавший высокомерие, которым славился этот род.

Кампания в Сицилии оказалась затяжной и тяжелой, но римляне все-таки добились некоторых успехов, захватив карфагенский город Панорм (ныне Палермо). Одной из последних двух крепостей, оставшихся у карфагенян, был порт Лилибей на западной оконечности острова. Для овладения этим хорошо укрепленным портом в 250 году из Италии вышла консульская армия и новый флот из 200 судов.

В следующем году консулом стал Клавдий. Он решил внезапно напасть на второй последний оплот Карфагена - Дрепану (около современного Трапани). Прежде чем начать сражение, он должен был обеспечить себе, как адмиралу, божественное покровительство. Покровительство определялось по поведению птиц - как они летели, пели или клевали пищу. В этом случае нескольким священным курицам дали пищу. Они отказались взять ее, что было очень плохим знаком. Поэтому Клавдию пришлось отложить свое мероприятие, по крайней мере на этот день. Он вышел из себя и бросил птиц в море со словами: «Пусть они пьют, если не хотят есть!»

Нападение римлян окончилось неудачей. На римских судах не было «воронов», из-за чего неприятельские корабли имели все возможности для маневра и тарана. Клавдий потерял более 90 галер (из 120), однако многие моряки добрались до берега и присоединились к армии, осаждавшей Лилибей.

Вскоре последовало новое бедствие. Консульский флот из 120 кораблей вышел из Сиракуз для сопровождения 800 грузовых судов с провиантом для армии, осаждавшей Лилибей. Неприятель перехитрил их и вывел, не начиная сражения, к скалистым берегам Южной Сицилии. Карфагенский адмирал, будучи опытным моряком, увидел перемену погоды и ушел под защиту мыса Пахин (ныне мыс Пассеро). Римляне же остались на сильном ветру, который неумолимо нес их к берегу. Весь римский флот, за исключением двадцати судов, оказался разбит.

Вспомнили о Клавдии и привели его на суд. Его обвиняли в непочтительности, а также в командовании без надлежащей заботы и должного внимания. Суд прервался из-за грозы, бывшей плохим предзнаменованием, но Клавдия привлекли к ответственности во второй раз и признали виновным. Он едва избежал смертной казни и отделался только крупным штрафом. Клавдий недолго переживал свой позор и видимо покончил с собой.

Теперь Рим остался без флота и уже не имел возможностей для постройки нового. Карфаген также не предпринимал никаких действий. В городе ощущалась нехватка денег. Дело дошло до того, что карфагеняне попросили в долг у своего североафриканского соседа, египетского царя Птолемея II. Царь оказался слишком расчетлив и не стал вмешиваться в ссору между двумя государствами, желая сохранить хорошие отношения с обоими. Он сухо объяснил, что «следует помогать друзьям против врагов, но не против друзей».

На Сицилии не происходило никаких существенных событий, которые могли бы как-то изменить безвыходное положение на острове. Римляне по-прежнему были очень сильны. Лилибей и Дрепана оставались в осаде. В 247 году после совершения набега на Южную Италию молодой карфагенский командующий, Гамилькар Барка, прибыл на Сицилию. Будучи реалистом, он не предполагал, что ему удастся выиграть войну, но надеялся измотать врага. Гамилькар старался избегать полномасштабных сражений, избрав тактику партизанской борьбы. Он устроил постоянный лагерь на горе близ Панорма и еще один - в городе Эрикс, расположенном на высокой горе. Из этих лагерей Гамилькар устраивал кратковременные вылазки на римлян. Он добился некоторых успехов, но его действия имели скорее демонстративное, нежели стратегическое значение. Действия Гамилькара можно считать успешными только в том, что они убедили римлян в невозможности выиграть войну на суше.

Таким образом, сенат решил создать еще один флот и в третий раз попытать счастья на море. Сенат получил ссуду, которую следовало возместить в случае победы, а также потребовал от богатых и зажиточных граждан сделать «добровольные» патриотические вклады. Отдельные люди и группы обещали на свои деньги построить квинквирему.

В короткий срок построили и оснастили 200 военных кораблей. Они представляли собой более продвинутые и легкие суда, созданные по образцу карфагенской галеры, захваченной в Лилибее. На этих кораблях не было «воронов», поскольку римляне верили, что команды уже обладали необходимым опытом, чтобы превзойти неприятеля своим собственным искусством.

Появление нового римского флота в сицилийских водах летом 242 года стало сюрпризом для врага. Карфагенские суда остались на родине, поскольку команды нужны были для продолжения войны в Африке. К марту следующего года им удалось собрать команды почти на 170 кораблей, набранные в основном из горожан. План карфагенян состоял в том, чтобы пополнить запасы войск Гамилькара, взять на борт самых лучших моряков из числа наемников и вернуться в открытое море для встречи с римлянами. Из-за нехватки грузовых судов перевозкой занимались военные корабли.

К несчастью для карфагенян, командующий консул Гай Лутаций Катул узнал об их приближении и подстерег их у острова Эгуза близ Лилибея. Он предупредил команды своих судов, что сражение, скорее всего, произойдет на следующий день. Однако с рассветом погода ухудшилась. Подул сильный ветер, против которого римлянам было очень трудно идти. Однако ждать было нельзя, так как карфагенский флот мог соединиться с сухопутными войсками Гамилькара. Римляне приняли решение нападать. Они выстроили свой флот перед врагом в одну линию.

Карфагеняне убрали паруса и двинулись на врага. Их уверенность не имела никаких оснований - сильно загруженные суда плохо маневрировали, новые команды гребцов не имели необходимых навыков, а воины были неопытными новобранцами. В результате карфагеняне почти сразу же обратились в бегство. Римляне потопили пятьдесят кораблей и захватили семьдесят. Оставшиеся подняли паруса и бежали по ветру, который сменился на восточный, облегчив им спасение. Римский консул с победой возвратился к своей армии в Лилибей и принял необходимые меры относительно захваченных им людей и судов. Это оказалось нелегкой задачей, поскольку у него оказалось около десяти тысяч пленных.

Карфаген исчерпал все свои возможности. Он больше не господствовал на море, не мог снабжать свои войска в Сицилии и не имел никаких ресурсов для продолжения войны. Гамилькар обладал всей полнотой власти и мог поступать так, как он считал необходимым. Он начал переговоры о мире.

Предварительное условие Катула состояло в том, что он не согласится на перемирие, пока армия Гамилькара не сложит оружие и не покинет Сицилию. Гамилькар ответил: «Отечество мое согласно подчиниться, но сам я скорее умру, чем возвращусь домой с таким позором». Римляне уважительно отнеслись к его мнению и, в конце концов, согласились на более мягкие условия. Два враждующих государства должны были стать друзьями и союзниками. Карфагеняне должны были очистить Сицилию, не вести войну с Гиероном, возвратить всех пленных без выкупа и в течение двадцати лет выплачивать ежегодную компенсацию.

Римская власть стремилась к более жестким условиям, поэтому она не одобрила проект мирного соглашения. На Сицилию отправились десять уполномоченных для пересмотра условий договора. Они увеличили компенсацию и уменьшили период ее выплаты до десяти лет. Возможно, в виде послабления Гамилькару в договор включили новый пункт, согласно которому союзникам обеих сторон гарантировали безопасность от нападений.

Война закончилась. Она продлилась двадцать три года и унесла сотни тысяч жизней. Соперничество велось главным образом из-за того, кто должен управлять Сицилией. Этот вопрос был снят, поскольку остров стал первой провинцией Рима. Первоначально слово «провинция» (provincia) обозначало сферу деятельности некоего выборного должностного лица, но с этого времени оно принимает привычное нам значение и обозначает территорию за пределами Италии, находящуюся под непосредственным управлением Рима. Это стало новым явлением, поскольку в Италии Римская республика предпочитала оставлять на присоединенной территории местную власть. Однако Сицилия была слишком большой и находилась достаточно далеко. Поэтому римляне не решились оставить там прежнюю систему управления. Туда стали назначать губернатора, по-видимому, из бывших преторов.